Два бойца. Лев Исаевич Славин

Просто мы с ним разошлись, как в море корабли.

      – Ах, вот что, – сказал Чернов и остро глянул на Аркадия. – Хочешь, помирю?

      – Кто ж откажется от такого свата, товарищ майор? – сказал Аркадий.

      Чернов рассмеялся и пошел дальше.

      Несколько дольше Чернов задержался у группы молодых бойцов, только прибывших из запасного полка, еще не обстрелянных.

      – Ну что, ребятки, страшновато? – сказал он, весело блестя прекрасными зубами из-под длинных пшеничных усов.

      Бойцы заулыбались.

      – Да нет, не очень, товарищ майор, – сказал один из них. – Оказывается, привыкнуть можно.

      – Да уж привыкать некогда, – сказал майор, отогнув рукав и посмотрев на часы, – минут через десять артподготовка, видимо, кончится. А тогда что будет?

      – Ихние танки на нас пойдут, – несмело сказал кто-то.

      – Правильно, ихние танки пойдут на нас, – с удовлетворением повторил Чернов и, согнув свое гибкое тело, присел у стены на корточки. – Нет, я вижу, вы ребята соображающие.

      От всего существа майора Чернова веяло таким спокойствием и силой, что молодые бойцы сразу приободрились. Приунывшие повеселели, а струхнувшие почувствовали, что они, собственно, ничего не боятся, и самые танки, атаки которых они прежде ждали с трепетом, теперь им не так уж страшны.

      А Чернов уже рассказывал, как надо бороться с танками.

      – Достаточно тебе залезть в канаву, чтоб тебя не было видно, и ты уже сильнее танка. Он тебя не видит, а как подойдет близко и заметит, он уже не может поразить тебя. А ты можешь поджечь машину. Смелый и умный боец сильнее танка, – сказал Чернов, взмахнув своей сильной и нервной рукой.

      Он встал.

      – Говорят, ребята, я похож на Чапаева, – сказал он, погладив усы. – Это, конечно, не так.

      – Похож, похож! – закричали отовсюду.

      – Ну, не знаю, похож ли, – сказал Чернов, – но я очень люблю Чапаева, а больше всего я люблю его любимую поговорку: «Врешь, не возьмешь».

      Он поднял кулак и погрозил им в сторону немецких позиций. Лицо его сделалось жестким.

      – Не возьмет, товарищ майор! – закричали бойцы, с восторгом глядя на Чернова и совсем не слыша в этот момент грохота артиллерийских разрывов.

      Чернов побыл еще немного в четвертой роте, потом направился в шестую. Проходя мимо Аркадия, он крикнул ему, не останавливаясь:

      – Свинцов не хочет мириться, и, кажется, он прав.

      Аркадий побагровел от ярости.

      – Шё ты скажешь на этого Сашку! – воскликнул он, обращаясь к Четвертакову. – Мало того, шё он передо мной фасон ломает, так он еще наклепал на меня майору Чернову. Хорошо, хорошо, Сашенька, ты еще будешь у меня валяться в ногах. Сколько я сделал для этого Сашки, Четвертаков, я же из него человека сделал… Да ты слушай, когда тебе говорят!..

      Он взял Четвертакова за шиворот и вытащил его из угла. Но только он его выпустил, как Четвертаков снова бросился в свой угол, потому что в это время немецкие штурмовики на бреющем полете проходили над нашими позициями и поливали их из пулеметов. И все живое, что было в окопах, забилось в ниши, в углы, прильнуло к стенам.

      И