Два бойца. Лев Исаевич Славин

копошились мы. Было совсем тихо.

      В четыре часа рассвело. В четыре тридцать ударила немецкая артиллерия. Мир заполнился грохотом. Толстые накаты блиндажей покуда сопротивлялись разрывам. На этот ужасающий обстрел мы отвечали полным молчанием.

      Приоткрылась дверь убежища, позади нее мелькнули тени. Я выглянул за дверь. По ходу сообщений пробегали санитары с носилками, связные, проходил лейтенант Рудой.

      Вместе с санитарами и ранеными я пробрался назад, в лесок, чтобы покурить. Под обстрелом не курится. Между деревьев был устроен пункт первой помощи. Снаряды сюда не достигали. Неподалеку лежали ребята из ротного патронного пункта и курили. Вдруг они поднялись и откозырнули. Через лес шел высокий, ловко сложенный майор. Это был командир полка Чернов. На груди сияла Золотая Звезда Героя. Длинные пшеничные чапаевские усы украшали его лицо. Он любил Чапаева и старался ему подражать даже в наружности.

      Майора сопровождали несколько командиров, среди них лейтенат Монастырский, сосед наш, командир пятой роты. У него был несколько расстроенный вид.

      Майор остановил раненого, которого под руки вели два бойца. Третий боец шел позади и поддерживал раненого со спины.

      – Куда вы? – сказал Чернов.

      – Раненого вынесли с поля боя, товарищ майор, – бойко сказал один из бойцов, – доставляем его на пункт.

      – Марш назад в окопы! – закричал майор. – И чтоб у меня этого не было. Пятнадцать здоровых жеребцов одного раненого тащат!

      Бойцы исчезли, а раненый пробормотал:

      – Я не просил их, товарищ майор, – и отправился на медпункт.

      – Не ваши ли это люди, лейтенант? – спросил Чернов.

      – Мои, – ответил Монастырский.

      – Так, так, – сказал Чернов. – И раненых у вас многовато, лейтенант Монастырский. Чем я это объясняю? Я объясняю это тем, что вы невнимательно, небрежно отнеслись к устройству укрытий. А?

      Монастырский мрачно молчал.

      – Ладно, – сказал Чернов, – посмотрим, как обстоит дело у Рудого.

      Встревоженный Рудой уже бежал навстречу Чернову. По ходам сообщений прошли на передний край. Немецкая артиллерия била с нарастающей силой. Но командиры не обращали на нее внимания. Они были заняты делом.

      Чернов внимательно осмотрел окопы.

      – Видите, – сказал он Монастырскому, указывая на пустой окоп, – запасная ячейка. У вас, когда вы захотите сманеврировать огнем, бойцу придется под обстрелом заниматься землекопством, вместо того чтобы отражать атаку. А здесь – уже готово.

      Чернов похвалил просторную нишу, выдолбленную в передней стенке окопа. Лейтенант Монастырский отошел за спины других командиров. Но Чернов вытащил его за руку вперед.

      – Смотрите, Монастырский, вы небось таких вещей и не видели?

      И Чернов указал на небольшую стремянку, прилаженную к стенке окопа, по которой можно было быстро выбежать и атаковать врага.

      Монастырский хмуро сказал:

      – У меня жердей не было, товарищ майор, я давал требование,