Лабиринт призраков. Карлос Руис Сафон

его: Варгас бежал по перрону, пытаясь догнать поезд. В отчаянном и безнадежном порыве он почти дотянулся пальцами до железного бока вагона и встретился с непроницаемым взглядом Алисии, равнодушно смотревшей на него из окна. Наконец Варгас сдался. Задыхаясь, он остановился, согнувшись и уперевшись руками в колени, с горькой усмешкой на губах.

      Столица исчезала вдали, и вскоре поезд выехал на бескрайний простор равнины, терявшейся за горизонтом. Алисия ощутила, что там, за стеной темноты, Барселона уже почуяла ее запах, принесенный ветром. Она представила, как город раскрывается навстречу, подобно лепесткам черной розы. На мгновение ею овладело покорное смирение перед лицом неизбежности, которое служит утешением проклятым. «А может, – подумала она, – лишь сказывается усталость». Это уже было неважно. Алисия закрыла глаза и отдалась во власть сна, в то время как поезд, разрывая сумерки, мчался к лабиринту призраков.

      Город миражей

Барселона, декабрь 19591

      Холод. Холод, безжалостно жаливший кожу, впивался в тело и пронизывал кости. Влажный холод, от которого сводило мускулы и обжигало внутренности. Холод. Очнувшись, Вальс не мог думать ни о чем другом.

      Темнота вокруг была почти полной. Лишь сверху намечался слабый просвет – будто тусклый блик, попав в омут сумрака, растворился в нем, искрящейся пылью обозначив пределы окружающего пространства. Глаза Вальса приспособились к потемкам, и он различил очертания помещения размером с чулан. Голые каменные стены сочились сыростью, и влага матово поблескивала во мгле. Казалось, камни обливаются черными слезами. Пол представлял собой сплошную скальную плиту, покрытую лужами застоявшейся субстанции, к воде не имевшей никакого отношения. Воздух был пропитан смрадом. Впереди угадывалась решетка из толстых ржавых прутьев, а за ними – ступени лестницы, поднимавшейся вверх и пропадавшей в темноте.

      Он находился в камере.

      Вальс предпринял попытку встать, однако ноги его не держали. Удалось сделать один шаг, затем колени подогнулись, и он рухнул на бок. Ударившись головой об пол, выругался. Восстанавливая дыхание, Вальс полежал несколько минут, прижавшись щекой к липкой корке, покрывавшей пол тонким слоем и распространявшей сладковатый железистый запах. Рот пересох, словно он наелся песка, губы потрескались. Вальс потянулся ко рту правой рукой, но выяснилось, что он ее не чувствует, будто ниже локтя ничего не было.

      Вальс с трудом сел, опираясь на левую руку. Поднес кисть правой к глазам, порываясь рассмотреть ее на туманный просвет, который окрашивал воздух в желтоватый цвет. Рука дрожала. Он это видел, но не чувствовал. Вальс попробовал сжать и разжать кулак, однако мышцы не слушались. И только теперь он заметил отсутствие двух пальцев, среднего и указательного. На их месте чернели два безобразных пятна, из которых свисали лоскуты кожи и мяса. Вальс закричал, вернее попытался, но голос изменил ему, и из горла вырвался лишь хриплый протяжный стон. Он упал на спину и закрыл глаза, стараясь дышать ртом, чтобы не ощущать омерзительной вони, отравлявшей атмосферу. Неожиданно он