Сколько стоит корона. Катерина Коновалова

едкими желтыми свечами в резных канделябрах. И леди Харроу, затянутая все в тот же темный вдовий наряд, смотрела зло.

      – Леди Харроу, – произнес Дойл, входя первым и заводя за собой четверых мужчин в темных одеждах – тени сменили свои костюмы с масками и выглядели почти как обычная охрана, только телосложение их выдавало: гибкие и невысокие, как на подбор. – Приношу вам свое извинение за вторжение, но мы вынуждены обыскать ваш дом на предмет запрещенных магических предметов.

      Ее небольшой рот дернулся и побелел так явственно, что это было видно даже в желтом свете. Глаза блеснули.

      – Ваше внимание к моей персоне, милорд Дойл, настолько велико, – сказала она медленно, – что вызывает недоумение.

      Дойл отвернулся и велел теням:

      – Осмотреть дом. Без разрушений и хамства, но максимально тщательно. Все подозрительное – ко мне, – и только когда они рассредоточились по дому, повернулся к леди Харроу.

      Сейчас она мало походила на ведьму: просто рассерженная и уставшая за день женщина, не слишком красивая. Может, Дойл убеждал себя в этом: ему хотелось бы, чтобы она оказалась обычной. Сейчас, глядя на нее, он не желал даже думать о том, что будет делать, если тени что-нибудь найдут. Схватит ее за роскошные рыжие кудри, повалит на пол и прикажет связать? Будет пытать в красной камере? Отправит на костер?

      При мысли об этом на языке стало горчить. Он ответил мягче, чем собирался и чем когда-либо отвечал подозреваемым:

      – Не переживайте, леди Харроу. Это необходимая мера.

      Она подошла к столу, взяла колокольчик и позвонила дважды. Пришел слуга и, по ее приказу, принес еще свечей, разгоняя мрак. Она оперлась рукой о столик, коснулась пальцами вазы и спросила:

      – Вы всегда обыскиваете женщин, которые вас привлекают, милорд Дойл?

      У него невольно дернулась щека. Ее слова прозвучали бы достаточно оскорбительно и даже вызывающе, если бы не были сказаны так спокойно.

      – Обратная зависимость, леди, – отозвался он.

      – И могу я узнать, чем именно я… – кажется, она колебалась, выбирая между «привлекла внимание» и «вызвала подозрение», но не сумела определиться и ничего не сказала.

      Дойл осторожно переступил с ноги на ногу, оценивая ее сомнительное гостеприимство – присесть она ему не предложила. Как глава королевской тайной службы в доме у подозреваемой он, конечно, мог бы позволить себе любую грубость и уж конечно мог бы потребовать себе стул. Но перед леди Харроу ему не хотелось выглядеть ни грубым, ни, тем более, слабым. Поэтому он постарался сместить весь вес на здоровую ногу и ответил на ее незаданный до конца вопрос:

      – В столице неспокойно, леди Харроу. Вчера…

      Она вскинула голову и спросила:

      – Вы хотите сказать о том, что в вас стреляли?

      Она снова не закончила мысль, но это было и не нужно – Дойл отлично помнил, что она спасла его если и не от смерти, то от очень опасной раны.

      – Это только кусочек, звено длинной