Игла конформизма и петроглифы XXI века. История повторяется?. Сергей Чефранов

тогда я вступил в КПСС. Может быть, если бы тогда были другие партии, я бы примкнул к иному движению. Но альтернативы не было.

      Нельзя сказать, что я не колебался. Все-таки, и мой прадед был репрессирован при Сталине. И Солженицина я читал, и Голос Америки слушал. Но впереди была целая жизнь, и нужно было раздвигать горизонты.

      В политике КПСС тогда было два течения, две платформы. Первая – традиционная платформа КПСС в КПСС, а вторая – демократическая. Чем они различались – я не помню, да и не важно это. Вся партийная молодежь стояла на демократической платформе.

      Я даже участвовал в борьбе за право быть делегатом XIX съезда КПСС, ездил с группой таких же желторотых агитаторов по предприятиям Выборгского района, о чем-то говорил с трибун. Никто из нас на съезд так и не поехал. Поехал дядечка из райкома, которого мы не видели ни разу.

      И так, с партийным билетом в кармане, я продолжал ходить на Казанский Собор, а потом еще в «Театр Нерешенных Проблем» в здании бывшего кинотеатра Север на углу Лиговского проспекта и Обводного канала.

      И как-то мы проводили там «Турнир Поэтов», после которого меня увлек за собой Владимир Лаптев (где-то он сейчас?). Он привел меня в свою мастерскую в полуподвальном помещении на, кажется, Днепропетровской улице, и там мы в разговоре о литературе, жизни и политике, под бутылку портвейна, засиделись за полночь.

      В какой-то момент Владимир что-то сказал про коммунизм. Я широким жестом достал из внутреннего кармана и продемонстрировал свой партбилет. Владимир как-то вдруг серьезно на меня посмотрел и сказал: «Выходи, пока не поздно. Потом стыдно будет».

      И я с ним согласился. И стал готовиться.

      Но тут случился путч. И шестую статью Конституции отменили, и КПСС запретили. А моя демократическая сущность этому воспротивилась: как же так, меня – и запретили. Партии не стало, но билет я оставил при себе.

      Затем в стране наступило политическое разнообразие. Звонкие красивые слова действовали опьяняюще. Много лет на всех выборах я голосовал за «Яблоко» и персонально за Г. Явлинского. И по привычке продолжал думать.

      Я не помню точно, когда, наверное, году где-то в 2005, до меня дошло, что глобальные проблемы человечества не имеют ничего общего с той возней, которую называют политической деятельностью. Как сказал Черчилль: «Политик – это тот, кто умеет предсказать, что будет через год, а потом убедительно объяснить, почему этого не произошло».

      И к демократии, справедливости и равенству с позиций современных критериев глобальные проблемы тоже не имеют отношения.

      Я создал для себя термин «виртуальная стоимость». Так я называю все, что не имеет отношения к стоимости «реальной» – способности товаров и услуг удовлетворять реальные, а не выдуманные потребности человека. Хлеб имеет реальную стоимость. Футболка – тоже. А вот модный лейбл на этой футболке, позволяющий продавать ее в сто крат