Кина не будет. Александр Каневский

окружающим. – Промывание и слабительное!.. Без перерыва! – и уже в дверях снова бросил ей зло и упрямо: – Я вас заставлю жить!

      Метелёв умывался в ванной комнате, а Анна Алексеевна стояла в передней с полотенцем.

      – …И внушите ему, пожалуйста, что собственное здоровье тоже важно. Я ждала до двух часов ночи, предположим, это его не волнует. Но сам-то он! Что, в клинике некому дежурить? Это даже несолидно! Виктор Сергеевич так бы не поступил.

      Когда Константин умылся и вышел в гостиную, на её пороге уже стоял Бродов. Он осторожно закрывал дверь, чего никогда не делал раньше. Нет, не так он врывался всегда в комнату. Василий был устал и рассеян.

      – Доброе утро, мама! Костя, здравствуй!

      Боевой задор Анны Алексеевны погас. Она даже не обратила внимания на лужицы, оставленные на паркете туфлями сына.

      – Я разогрею завтрак. – И побежала на кухню.

      Бродов подошёл к другу, молча положил ему руку на плечо.

      – Вот, брат, какая штука! – сказал Василий, и непонятно было, к чему относятся его слова.

      – Будешь отдыхать?

      Бродов неопределённо махнул рукой.

      – Я в нокауте, понимаешь? Вижу противника, знаю его наизусть, и все приемы его знаю, но – я в нокауте, чёрт побери!

      – Она умерла?

      – Нет. Но она мертва!

      Анна Алексеевна принесла завтрак.

      – Ешьте!

      – Виктор был прав, – с горечью произносит Бродов. – Я не должен был брать её из хирургического!

      – Ешь! – говорит Метелёв.

      – Она уже третий день отказывается от пищи!

      Он вскочил из-за стола.

      – Я постелю тебе? – Мать направилась в спальню.

      Бродов начал шагать по комнате.

      – У меня тысячи больных. Я смотрел им в глаза. В них были надежда, мольба, уверенность, даже вызов!.. А у неё в глазах – ничего… Пустота!.. Ты понимаешь, как это страшно, когда в глазах пустота!

      Маленькая одиночная палата. На койке – лётчик Непомнящий. Медсестра делает ему укол. За окном поздний вечер.

      Входит Бродов, мрачный, расстроенный. Медсестра удивлена.

      – Профессор?.. Так поздно!

      – Как Савина?

      – Спит. Хотите посмотреть?

      – Нет, нет, можете идти.

      Медсестра уходит. Бродов садится рядом с Непомнящим.

      – Что, летун? Не спится?

      – Нет.

      – Мне тоже. – Рассматривает рентгеновский снимок. – Пожалела тебя судьба: миллиметра два, и сосуду бы крышка. Осколок крупный, а ухватить трудно. Такая штука… А чего ты смеёшься?

      – В Новосибирске мне один говорил: «Бродова тебе и не покажут!»

      – Кто лечил в Новосибирске?

      – Профессор Левин. Полгода у него лежал.

      – А раньше?

      – В Алма-Ате был. Восемь месяцев.

      – А до того?

      – В Свердловске.

      – А авария когда случилась?

      – В шестьдесят третьем.

      – Где жил до аварии?

      – Не помню.

      – Куда летел? – Больной напряжённо молчит. – Жена у тебя есть?.. Отец?.. Мать?.. Ну а звали-то тебя как?..