Кина не будет. Александр Каневский

Николай Ильич опять назовёт меня мальчишкой?

      Секунду Бродов пристально смотрит на Воронина и говорит только одно слово:

      – Добро!

      Он оглядывается вокруг. Тут уже много людей. Взволнованно следят за ним сотрудники. Взгляд его пробегает по лицам Анны Алексеевны, Яши и встречается со взглядом Метелёва.

      – В атаку!

      И Бродов резко толкает массивную дверь.

      Снова окоп. Капитан пехоты смотрит на часы.

      – Атака через пять минут! – говорит он стоящему рядом офицеру.

      В траншее шли последние приготовления к атаке. Солдаты надевали каски, проверяли оружие. Близился рассвет. Но опередив первые лучи солнца, из маленького домика на холме одна за другой взвились три ракеты. И не успел угаснуть в небе след последней, как обрушился на противника огонь батареи Метелёва. Пушки били в направлении, указанном ракетами.

      Навстречу первым лучам солнца цепи пошли в наступление.

      – Молчит, гадина! – радостно кричит капитан пехоты. – Молодцы, артиллеристы!

      …А цепи уже прошли домик. Стало тихо.

      Негромко зазвучала песня:

      На заре пробуждаются реки,

      На заре просыпается ветер…

      Метелёв докурил папиросу, выбрался из траншеи и подошёл к невысокому холмику. Там, на каменной плите, были высечены три фамилии:

      «Григорий Бандура, Нина Павловская, Василий Бродов»… 6 мая 1944 года. Смертью храбрых…»

      А над плитой прозвучали последние строчки фронтовой песни:

      … А солдаты уснули навеки

      Ради жизни на нашей планете.

      Солдат укрывает родная земля,

      И над ними шумят тополя.

      И вдруг Метелёв услыхал:

      – Костя!

      – Костя!

      – Костя-я-я!

      Он вздрогнул, обернулся и в первых лучах солнца увидел тот же домик на холме и тех, кто звал его, юношей и девушку. Но нет, они звали кого-то другого из своих, его тёзку.

      Метелёв зашагал наверх.

      Маленький домик звенел молодыми голосами. Возле домика плескались у рукомойника полуголые парни. И возились у котла над костром девушки – весёлые обитатели турбазы.

      Когда Метелёв приблизился, юноши обернулись к нему и девушки подняли головы.

      – Вам кого, товарищ?

      – Никого. Просто пришёл на огонек. Скажите, – обратился он к парням, – нет ли среди вас Василия?

      – Конечно, есть! Эй, профессор!

      Из окошка выглянул паренёк в очках.

      – Зачем «профессор»? – обиделся он. – Что у меня имени нет, что ли?

      – А Гриць среди вас есть?

      – Такого нет. Зато имеются два Петра. И оба великие!

      Всех представляла курносая белобрысая девчонка. Метелёв повернулся к ней.

      – А вы… вы должны быть Ниной?

      – Точно. Как вы отгадали?

      – Случайно.

      Когда Метелёв спускался с холма, вслед ему раздался звонкий голос:

      – Товарищ! Товарищ!

      Он обернулся и увидел белобрысую.

      – Я тоже могу угадать. Вас зовут Костей, Константином! Правда?

      Она стояла, тоненькая, улыбающаяся, озарённая весёлым утренним