Табаш. Фил Ахмад

любых жизненно важных задач. Преисполненный горячим желанием и решимостью учиться, учиться и еще раз учиться всему новому и полезному, я слез с полки, закрыл купе и вернулся в ресторан. В зале было густо накурено. Несмотря на духоту, там бурлила незнакомая мне кабацкая жизнь. После отправления поезда прошел всего час, но большинство столиков было уже занято посетителями. Кто-то курил в ожидании заказа и со скучающим видом смотрел в окно. Небольшая компания молодежи о чем-то оживленно спорила, перемежая разговор частыми тостами и громко чокаясь. Некоторые пришли в ресторан для того, чтобы убить дорожное время, и сидели за парой бутылок пива, лениво перебрасываясь с соседями по столу пустыми, ничего не значащими, фразами. Проголодавшиеся клиенты в сосредоточенном молчании с аппетитом поедали заказанные блюда. Посетителей обслуживали два официанта, каждый из которых отвечал за свои столики, расположенные вдоль сторон вагона. Одним из халдеев, именно так в ресторанной среде обычно называли официантов, был сам ДВР, прозванный коллегами Хохлом за неуемное и нескрываемое стремление к обогащению всеми доступными при его должности способами. В кабацкой практике всех времен и народов было принято отстегивать администратору едальни часть лакейского табаша, своеобычную десятину от полученных чаевых. Определенная доля, как его иронически обзывали ресторанщики, «абиссинского налога», направлялась по ступенчатой вертикали до самой вершины должностной пирамиды. Хитроумная система конфиденциальных «отстежек» выстраивалась десятилетиями. Для того, чтобы избежать непредвиденных сбоев в ее налаженной работе, технологии, применяемые этой структурой, постоянно совершенствовались и с каждым годом становились все сложнее и изощреннее. Бурные водопады, широкие реки и тонкие ручейки денежных потоков, берущих начало в неисчислимом количестве разнообразных источников, вопреки силе всемирного тяготения, неизменно и безостановочно стремились снизу вверх. На пути к вершине суммы подношений, оседающих в кубышках участников процесса, разнились в соответствии со статусом блюстителей этого нескончаемого золотоносного потока. На всех уровнях этой хорошо структурированной вертикали негласно действовал абсолютный закон омерты. Нарушителей установленного кодекса купеческой чести система жестоко карала. А идеологических противников, отступников и предателей общего дела подвергала остракизму и без сожалений навсегда отторгала из своего мироустройства. Зловредный, всепроникающий вирус этой системы был чрезвычайно заразителен. Хроническая эндемия, которую он вызывал, не поддавалась никаким методам врачевания. Периодическая профилактика этой пагубы – изоляция безнадежно болящих от здоровых членов общества – приносила временный эффект. За всю историю своего существования человечество так и не изобрело действенного снадобья против монетарных недугов. Там, где