Вельяминовы. За горизонт. Часть вторая. Том третий. Нелли Шульман

вернее Сержа Гренеля, словно клещ. Капитан Леконт не отставал от журналиста:

      – Он сказал, что у меня единственного из матросов все зубы на месте… – усмехнулся юноша, – и я буду хорошо смотреться на снимке… – Леконт, в общем, остался доволен Питером:

      – Для парня, первый раз ступившего на палубу, все вышло неплохо, – сказал он Питеру в Финском заливе, – я из тебя сделал человека… – в интервью Питер гладко говорил об интересе к СССР и восхищении социалистическим строем жизни. Он успокаивал себя тем, что мать не читает коммунистические газеты:

      – Пьер с Полиной должны были передать ей мое письмо, – напомнил себе Питер, – теперь она все знает… – он предполагал, что Леконт, не дождавшись его с берега, свяжется с пограничниками и милицией:

      – Пусть связывается, – рука потянулась к паспорту Гренеля, – месье Серж через несколько минут закончит свое существование… – миновав выстроенные вдоль берега Угольной гавани сухогрузы и контейнеровозы, Питер оказался на пустынной площадке серого асфальта. Вдалеке виднелись фальшивые ампирные колонны парадного въезда в торговый порт:

      – Можно сэкономить и поехать на трамвае, – решил Питер, – но, кажется, сюда трамвай не ходит. Ребята говорили, что до остановки мили две. Значит, остается такси… – таксисты, по уверениям матросов, постоянно болтались у порта. Питер прочел уныло повисший во влажной жаре кумачовый лозунг:

      – Встретим ударным трудом годовщину Великой Октябрьской Социалистической Революции… – до годовщины оставалось три месяца. Питер хмыкнул:

      – Наглядная агитация и пропаганда здесь на высоте… – по благообразным лицам основоположников коммунизма на соседнем плакате, казалось, текли капельки пота:

      – С меня тоже течет… – Питер пожалел, что не взял на судне воды, – но кто знал, что будет жарко, как в тропиках… – засмотревшись на работающий башенный кран, он влетел во что-то большое и твердое:

      – Глаза разуй, – раздался недовольный голос, – смотри, куда прешь… – Питер вскинул голову. Хмурый парень, напоминающий гору, методично работал челюстями, ухитряясь заодно курить сигарету:

      – Не русская, – Питер почуял знакомый запах, – мама такие курит. Он жует жвачку и носит джинсы… – парень напоминал испанца или итальянца:

      – Но глаза у него местные, – понял юноша, – у мамы были такие глаза, когда она вернулась из СССР… – Питер развел руками:

      – Извините, месье, – он слегка поклонился, – я увлекся работой крановщика, – юноша сдержал смешок, – я матрос, первый раз в Ленинграде… – парень оживился:

      – Сэйлор, – поинтересовался он на ломаном английском, – ю сэйлор? Джинс, водка, кавьяр, долларс… – он со значением потер кончики пальцев друг о друга:

      – Вот из йор нейм… – Питер протянул руку:

      – Серж, – сказал он по-французски, – но я не знаю английского… – парень отмахнулся:

      – Ноу маттер. Летс