Тень ветра. Карлос Руис Сафон

отрицательно покачала головой.

      – Вы запомнили, как его зовут?

      – Инспектор такой-то. Я даже не поверила, что он полицейский. Что-то тут не так. Видать, какие-то личные счеты. Я отправила его на все четыре стороны, сказала, что у меня нет ключей и, если ему что-то нужно, пусть звонит адвокату. Он ответил, что вернется, но больше я его здесь не видела. Да и слава Богу.

      – А вы, случайно, не знаете имени и адреса этого адвоката?

      – Это вам следует спросить у управляющего, сеньора Молинса. Его контора здесь, неподалеку, улица Флоридабланка, 28, второй этаж. Скажите ему, что вы от сеньоры Ауроры, то есть от меня.

      – Я вам очень благодарен. А скажите, сеньора Аурора, значит, квартира Фортуня пуста?

      – Да нет, не пуста, с тех пор, как старик умер, оттуда никто ничего не выносил. Временами из нее пованивает. Небось крысы развелись.

      – А можно было бы взглянуть на нее одним глазком? Вдруг мы найдем что-нибудь, указывающее на то, что стало с Хулианом на самом деле…

      – Ой, нет, я не могу этого сделать. Вам надо поговорить с сеньором Молинсом, он за все отвечает.

      Я обольстительно улыбнулся:

      – Но, полагаю, ключи-то у вас. Хоть вы и сказали тому типу… И не говорите мне, что не умираете от любопытства, желая узнать, что там внутри.

      Донья Аурора косо на меня посмотрела:

      – Вы сам дьявол.

      Дверь приотворилась с громким скрипом, словно надгробная плита, и на нас повеяло смрадным, спертым воздухом. Я толкнул ее, пробуждая ото сна коридор, погруженный в непроницаемый мрак. Пахло гнилью и сыростью. В грязных углах с потолка свисала паутина, похожая на седые пряди волос. Разбитую плитку, которой был выложен пол, покрывало что-то, напоминавшее ковер из пепла. Я заметил нечеткие следы, что вели в глубь квартиры.

      – Матерь Божья, – пробормотала консьержка, – да здесь дерьма больше, чем в курятнике.

      – Если хотите, я пойду один, – предложил я.

      – Как же, так я вас одного туда и пустила. Идите, а уж я за вами.

      Закрыв за собой дверь, мы на какую-то секунду, пока глаза не привыкли к темноте, замерли у порога. За моей спиной слышалось нервное дыхание женщины, и до меня долетал резкий запах ее пота. Я чувствовал себя расхитителем гробниц, чья душа отравлена алчностью и нетерпением.

      – Стойте, что это за звук? – взволнованно спросила моя спутница.

      В сумерках послышалось хлопанье крыльев: кого-то явно вспугнуло наше появление. Мне показалось, что в конце коридора мечется какое-то светлое пятно.

      – Голуби, – догадался я. – Наверное, они залетели через разбитое стекло и свили здесь гнездо.

      – Терпеть не могу этих гнусных птиц, – сказала консьержка. – Они только и делают, что срут.

      – Зато, донья Аурора, они нападают, только когда голодны.

      Мы сделали еще несколько шагов, дошли до конца коридора и оказались в столовой, которая выходила на балкон. Посередине был полуразвалившийся стол, покрытый ветхой скатертью, напоминавшей саван. В почетном карауле у этого гроба стояли