Тень ветра. Карлос Руис Сафон

Что я вам говорил?! Одни проходимцы.

      Управляющий от смеха согнулся в своем кресле и снова громко всхрапнул.

      – У вас есть номер этого почтового ящика?

      – Тут в картотеке записано 2837, хотя я никогда не могу разобрать цифры, нацарапанные моей секретаршей, ну вы же понимаете, эти женщины не способны к математике, они годятся только на…

      – Могу я взглянуть на карточку?

      – Разумеется, смотрите.

      Он протянул мне листок. Цифры вполне можно было разобрать. Номер почтового ящика до востребования был указан как 2321. Я в ужасе представил себе, как же должна вестись бухгалтерия в этой конторе.

      – Вы часто общались с сеньором Фортунем, пока он был жив? – спросил я Молинса.

      – Ну, постольку-поскольку. Суровый был тип. Помню, когда я узнал, что француженка от него сбежала, я пригласил его пойти вместе с моими приятелями поразвлечься с девочками в одном шикарном заведении, здесь, рядом с Ла Палома. Ну, чтобы немного его подбодрить, понимаете? Ничего более. И представляете, с того дня он больше ни словом со мной не перемолвился, даже на улице здороваться перестал, словно мы и не знакомы вовсе. Как вам такое?

      – Просто слов нет. Ну а что еще вы можете рассказать мне о семье Фортунь? Вы их хорошо помните?

      – То были совсем другие времена, – пробормотал Молинс, и в его голосе послышались ностальгические нотки. – Я ведь знал и старого Фортуня, основавшего мастерскую. Ну а о сыне что я могу сказать…Вот его жена была страх как хороша. Какая женщина! И порядочная, да, несмотря на все слухи и сплетни, что о ней ходили.

      – Например, о том, что Хулиан не был законным сыном Фортуня?

      – А вы-то сами откуда об этом знаете?

      – Как я уже сказал, я их родственник. Про это всем известно.

      – Всем не всем, а доказательств тому нет.

      – И все же люди говорят…

      – Да людям лишь бы кудахтать. Нет, человек произошел не от обезьяны, он произошел от курицы.

      – Так что же все-таки об этом говорили?

      – Не желаете пропустить стаканчик? Отличнейший ром, из Игуалады, но опьяняет, как карибский…

      – Пожалуй, нет, благодарю, но я составлю вам компанию. И я с удовольствием послушаю ваш рассказ…

      Антони Фортунь, которого все называли шляпником, познакомился с Софи Каракс в 1899 году возле собора Барселоны, где он только что дал обет святому Евстафию, который среди великого множества святых славился невзыскательностью и особым усердием в помощи в делах сердечных. Антони Фортуню уже исполнилось тридцать, но он все еще был холост и страстно мечтал жениться, причем немедленно. Софи, молодая француженка, жила тогда в пансионе для девиц и давала частные уроки фортепьяно и сольфеджио отпрыскам знатных семей Барселоны. У нее не было ни семьи, ни имущества, ничего, кроме молодости и музыкального образования, которое ей дал отец, пианист из театра в Ниме, прежде чем скончался от туберкулеза в 1886 году. Антони же, напротив, был на пути к процветанию. Незадолго до того он унаследовал дело своего отца