Билет в Зазеркалье. Антон Леонтьев

отъехать не пожелали, предпочтя, поураганив в Средней Азии, лет пять-шесть назад перебраться в Москву. Где тоже, как видишь, продолжают ураганить…

      Что взять с человека, если у него фамилия куртуазного немецкого композитора эпохи «бури и натиска», а имя самого поганого и кровавого диктатора всех времен и народов, намеренно данное ему родителями?

      – Думаешь, они проявят активность? – произнесла осторожно Инна.

      – Нинка, они уже проявляют, – с печальной усмешкой ответил супруг. – Твоя бухгалтерша – она что, думаешь, просто так спонтанно уволилась и куда-то делась?

      Инна перевела взгляд с дисплея мобильного на мужа.

      – Думаешь, они ее похитили, Геныч? Но зачем? Что такого Мила Иосифовна может им сообщить? Что у «Всякой литературной всячины» отрицательный баланс? Оно им даром не нужно – да и даром они его не получат, им придется вкладывать в него кучу денег, не получая прибыли…

      – Оно им не нужно, конечно, но ведь у тебя имеются объекты позанимательнее, – ответил супруг, и Инна медленно кивнула. Что же, все сходится. Мила Иосифовна ничего ценного сообщить этим братьям не могла, но им и не требовалось что-то у нее выпытывать: они хотели припугнуть вовсе не главбуха, а ее саму.

      Потому что если могли похитить Милу Иосифовну, то смогут похитить и…

      Инна испытала жгучее желание отправиться в школу, где учился Женечка.

      – И вообще, кто тебе сказал, что твое издательство должно по-прежнему специализироваться на печатании все этой элитарной высокоумной литературы? Что, если будет штамповать развлекательные романчики? Или учебники? Или порножурналы. Шучу, шучу. В конце концов, и то и другое, и третье, и четвертое. Глядишь, и прибыль приносить станет…

      Поежившись, Инна отрезала:

      – Нет, без боя я им мою «Всякую литературную всячину» не отдам. И с боем, надо отметить, тоже.

      Геннадий, опять вздохнув, ответил:

      – Думаешь, ты сумеешь их напугать? То-то и оно, Нинка, не сможешь! Именно поэтому я и придумал гениальную комбинацию!

      О своем плане Геннадий поведал ей в сомнительного вида харчевне, которую они отыскали среди супермаркетов, однако в этой харчевни на удивление хорошо кормили.

      Похрустывая жареной картошкой, муж сказал:

      – Они начали наступление, причем их целью являешься ты, Нинка. Вернее, твои активы. А завладев ими, например пакетами акций, Шуберты станут совладельцами фирм и предприятий моего холдинга. И, просунув в дверь носок ботинка, в итоге вышибут ее полностью, завладеют всем, что мне принадлежит.

      – Нам, Геныч, не забывай, нам. И нашим детям, – поправила его, попивая томатный сок, Инна.

      Впрочем, у супруга были дети и не наши.

      – Ладно, Нинка, не заводись! Думаешь, если мы не живем вместе, то ты мне безразлична?

      Инна не стала давать ответа на сей щекотливый вопрос. Но, если поразмыслить, то, наверное, да, думала.

      – Вижу по выражению твоего лица,