Билет в Зазеркалье. Антон Леонтьев

бабец». А исключительно холдинг и собственные капиталы.

      Как все просто в этом подлунном мире – и как все противно. Особенно если имеешь дело с Геннадием Эдуардовичем Фарафоновым.

      – Занята, значит, что у меня не было времени на то, чтобы поставить тебя в известность, Геныч. Или ты в самом деле не знаешь значения слова «занята»?

      Разумеется, он спросил у нее не это, но какая разница, что он спросил – все дело было в том, что она хотела ответить.

      И ответила.

      – Нинка! – судя по тону, муж вышел из себя и был в ярости. – Дурака-то ты из меня не строй! Я тебе не даун какой-нибудь…

      Он даже не заметил, что сморозил глупую пошлость – или пошлую глупость. Поминая «дауна какого-нибудь», он – Инна могла дать руку на отсечение – о сыне не думал.

      Потому что Геныч вообще никогда не думал о сыне.

      Во всяком случае об их сыне. Ведь, не исключено, что у него скоро появится параллельный…

      – Я имею в виду, Нинка, понимаешь ли ты, что эти немецкие черти перешли в наступление? Идет игра без правил! Игра и до этого была без правил, но они придерживались хотя бы каких-то приличий. А теперь прут напролом, как «Т-тридцать четыре»…