Билет в Зазеркалье. Антон Леонтьев

ребенка задавить? – спросила участливо Инна у мужа. – За то, что малышка своим мячиком случайно попала в одну из твоих ста двадцати машинок?

      Геннадий, распахнув дверцу, на редкость любезным тоном просюсюкал, обращаясь к оторопевшей девочке:

      – Ну, возьми мячик… Все в порядке.

      Но девочка не двигалась с места, на что Инна не без сарказма заметила:

      – Не верит тебе, Геныч, ребенок. И не он один не верит…

      Выйдя из салона, Инна обогнула автомобиль, подхватила мячик и кинула его девочке.

      – Лови!

      Девочка, задорно рассмеявшись, подхватила мячик.

      – Спасибо! – донеслось до Инны, когда она вернулась обратно в салон.

      Муж, хмыкнув, заявил:

      – Ну, прямо мать Тереза и принцесса Диана и одном флаконе, Нинка!

      – Что, завидуешь? – спросила она, а Геннадий, порулив дальше, опять резко затормозил, потому что на дорогу выбежал какой-то карапуз.

      – Что они детей своих чертовых распустили! – взвился муж.

      – А своего, если родится, тоже будешь считать «чертовым»? – спокойно спросила Инна.

      Геннадий, явно не ожидая такого вопроса, резко нажал на тормоза. Машина снова замерла, и Инне стало понятно – да, значит, так оно и есть. Если Инна, другая Инна, беременна, да еще посредством искусственного оплодотворения, то, значит, Геныч решил действовать наверняка.

      И желает получить сына.

      Помолчав, муж взглянул на нее и процедил:

      – Своего – не буду. Но это же не мой!

      Инна не нашлась, что ответить, а потом тихо добавила:

      – Но у тебя-то, вообще, есть сын…

      Она подумала о Женечке, который ходил в частную школу для «особых» детей – и где был в классе лучшим учеником.

      Однако это было не то, что требовалось Геннадию.

      Совсем не то.

      – Нинка, не начинай! – заявил супруг, опять трогаясь с места. – Давай не будем об этом…

      Ну что же, милый, давай. Но тогда о чем? Да хотя бы о…

      – Так что ты здесь делаешь? – снова спросила Инна. – Один из самых богатых людей страны – и в Кунцево!

      Геннадий опасливо покосился на нее и вдруг произнес:

      – Ты должна мне помочь, Нинка. У меня… неприятности…

      – А я слышала – сын скоро родится! – ответила она. – Тебе, право, не угодишь…

      Супруг, вырулив на большую улицу, заявил:

      – Ладно, давай об этом не будем. Мы ведь уже давно стали чужими друг другу…

      Он прав – стали. Но ведь когда-то все было иначе!

      – У тебя – твоя жизнь, у меня – своя. Так что пытаться склеить то, что давно разбилось на мелкие кусочки, – нет смысла.

      Он прав – разбилось. Только вот кто уронил то, что разбилось? Она сама? Геныч? Или…

      Да и что разбилось – счастье, любовь, семейная жизнь?

      Или…

      Они какое-то время молчали, колеся по улицам. Наконец Инна сказала:

      – Ну что же, колись! В чем дело? Какие такие неприятности у всемогущего и всесильного Геннадия Фарафонова? И какое имею к этому отношение