Когда ты был старше. Кэтрин Райан Хайд

словно со стороны. Недосып сказывался очень сильно.

      – По-настоящему скорблю о твоей маме, – сказал Ларри, выводя на полном газу громадного зверя на маленькое шоссе.

      – Спасибо.

      – Так неожиданно.

      – Да уж.

      – Она была такой молодой. Или по крайней мере казалась довольно молодой.

      – Ей было пятьдесят четыре.

      – Это немного. В том смысле, чтобы умирать.

      – Согласен.

      Ларри вытащил из кармана рубашки пачку «Мальборо» и, щелкнув, вдавил прикуриватель в панель. По-моему, он старался выглядеть занятым. Словно беседа со мной совсем не вписывалась в его планы на вечер.

      – Мы с Винсом заезжали и видели Бена, – сказал он, заходя еще на одну попытку.

      – Мило с вашей стороны. Каким он вам показался?

      – Не знаю. Таким же.

      – Он хотя бы понял? Про нашу маму?

      – По Бену трудно судить. Если понял, то мы этого не заметили. Вот, слушай. Ты ведь в Нью-Йорке был, верно? Я слышал про Нью-Йорк. Слышал, ты работал в одной из башен Всемирного торгцентра, но, полагаю, это все испорченный телефон маленького городка.

      – Да нет, это правда. В прошедшем времени, впрочем. Я работал в башнях. Никто в них теперь не работает, кроме криминалистов и пожарных. Но все зависит, какой смысл ты вкладываешь в слово «в».

      – Верно. Это мне известно. Так… где ты был? Когда все случилось?

      – Дома. Я немного задержался, выходя из дома.

      – Оп-па. Значит, ты бы не попал…

      – Да нет. Я бы попал. Но, так получилось, что не попал.

      – Так, ты услышал это, или телик включил, или?..

      – Я живу через реку прямо напротив нижнего Манхэттена. Прекрасная панорама.

      – Так ты все видел?

      Я не ответил. Дело не в осознанном решении, скорее – в отсутствии эмоционального горючего. Вместо этого я следил за тем, как Ларри прижал прикуриватель к концу сигареты, потом попыхал, пока она не раскурилась. Приоткрыл чуть-чуть окно, чтобы вытягивало дым.

      – Что чувствовал? – спросил он.

      И я подумал: «Вот хрень. Я что, оказался на кушетке психотерапевта?» А потом: «А тебе и впрямь нужен ответ? Типа, ты считаешь, вдруг я скажу что-то крутое? Что я все видел и чувствовал себя отлично?»

      Но я понимал, что во мне говорит изнеможение, и на самом деле особой вины Ларри здесь нет. Вот я и вообще ничего не сказал.

      Ларри глубоко затянулся сигаретой, зажатой меж двух пальцев.

      – Господи, – произнес он. – Вот уж точно, было на что посмотреть.

      – Послушай. Извини. Я, честное слово, устал. Столько дней без сна. То есть, может, урывал часок-другой, но не больше. Все это время я провел в дороге. Мы еще соберемся. Наверстаем. Мне просто нужно поспать пару ночей.

      – Придется поторопиться, коли так. Я отбываю.

      – В…

      – Пока не знаю. Посмотрим. Я в национальной гвардии. Шесть лет уже как гвардеец, дружище. Почти столько же, сколько тебя не было. Шесть лет наготове. Нас трое из Ниебурга: я, Пол Кейджер и Винс Бак. Ты же их помнишь, да? Три нацгвардейца.