Долина каменных трав. Владимир Прягин

похлопает умилительно, как раньше со мной проделывала, но ошибся на этот раз. Лиза смотрела на дедулю серьёзно, даже не улыбалась. И он проникся-таки:

      – Чего уж там, объясню. А то ведь, если смолчу сейчас, вы к каждому встречному-поперечному будете приставать, выпытывать.

      – Ну, – смутилась Лиза, – мы как бы…

      – Вот то-то и оно. Так что лучше меня послушайте – авось впрок пойдёт. Вы хоть и рядом с рекой живёте, но кормитесь не с неё. Угадал?

      – Да, – соглашается она удивлённо, – мой опекун… э-э-э… чиновник, а у Митиной родни – пасека…

      Забыла, похоже, что собиралась нас братом и сестрой представлять. Ну и ладно, без разницы – дедок-то ушлый, пронырливый, уже и сам догадался, что Лизавета не в обычной семье росла.

      – Были бы вы, – продолжает он, – из речного люда (из рыбаков, к примеру, из лодочников, из сплавщиков), то знали бы – река человека не только кормит и поит, но и наказать может так, что мало никому не покажется. Я сейчас не о том, что лодка перевернётся или там сеть порвётся, – это дело обычное и понятное. Нет, ребятишки, я о другом толкую…

      Он снова понизил голос, и мы невольно наклонились поближе.

      – Бывает, на берегу такой урод заведётся, что и реку чтить не желает, и чёрной волшбой не брезгует. Так обнаглеет, что нет от него житья, а прижать его остальным не под силу – только сама река и может помочь. И вот тогда открывается Серый Омут…

      Дед замолчал и зыркнул по сторонам, будто опасался, что омут откроется прямо здесь и сию минуту. После чего закончил:

      – Но лишний раз болтать про это не след, даже промеж своих – от праздных слов колдовство тускнеет, силу теряет. Река такого не любит.

      Лиза кивает:

      – Болтать не будем. Но где же этот омут искать?

      – Верстах в десяти выше по течению, возле утёса. Да только, барынька, простым взглядом его не видно. Открыться может, если свидетельство ему принести, что чёрную волшбу творят по соседству.

      – Свидетельство? Ладно, это уже наша забота… – Лиза встала из-за стола. – Спасибо. А можно ещё один вопрос напоследок?

      – Задавай, раз неймётся.

      – Что вы делали у дороги посреди ночи? Только, пожалуйста, не говорите, что на прогулку вышли.

      – А и не буду, – дед подмигнул. – Есть у меня один грешок – любопытство. Собаки вчера загавкали, потом волшбой потянуло – ну я и попёрся, не утерпел. И ведь оказалось, что не напрасно. А, ребятишки?

      Тут мы спорить не стали. Распрощались с хозяином и вышли опять на солнечный свет. Сегодня, как будто жары нам мало, ещё и ветер поднялся – в ветках шумит, швыряется пылью и высохшими травинками. Я уже собирался свернуть к дороге, но Лизавета меня придержала за руку:

      – Митя…

      – Чего?

      – Нам надо сначала в другую сторону. Туда, где русалку вчера…

      – Лиза, – говорю ласково, – ты с дуба рухнула, что ли? Я туда ни за какие коврижки больше не сунусь. Сама подумай – вдруг там мертвяк до сих пор лежит?

      Она носом шмыгнула, но смотрит упрямо:

      – Думаешь, мне туда хочется возвращаться? Сейчас как представила – и уже коленки дрожат!