Театральные подмостки. Александр Николаевич Завьялов

сторону.

      И только я рот раскрыл, как вдруг почувствовал, что грудь мою страшно сдавило, и дыхнуть не могу, и сердце моё точно железными клещами стиснуло. У меня помутилось в глазах, и через эту муть какие-то молнии блеснули, а в голове послышался странный звон. Но внезапно всё прошло… Падая, в последнюю секунду схватился за скатерть и потащил кушанья и столовые приборы за собой на подмостки.

      Тут, конечно, переполох случился. Крики, вопли, стенания… Жена моя побледнела и позеленела сразу. Кинулись ко мне со всех сторон, как коршуны, а у меня уже и пульс не прощупывается. Бились надо мной, тщётно пытаясь вернуть к жизни, а как же, женщины рыдали, молились, но… Потом и врачи-реаниматологи тоже ничего сделать не смогли. Так вот и закончился этот странный праздник. Увезли тело моё на последнюю гримировку, а гости разошлись грустные и понурые.

      Но история моей жизни на этом, конечно же, не закончилась.

      Явление 2

      Смена декораций

      В тот момент, когда мне дурно стало, вот что произошло.

      Лера сразу подскочила ко мне и спросила вроде как испуганно, но с плохо скрываемой радостью:

      – Ваня, что с тобой? Тебе плохо?

      А мне и говорить-то трудно.

      – Сам не знаю, – чуть слышно прошелестел я. – Сердце что-то… Режет… Искры из глаз…

      – Это ничего, пройдёт… Это всего лишь…– и тут же добавила, чуть скривив уголок рта: – А «Скорую» вызывать ни к чему. Здесь до неё всё равно не дозвониться…

      Посмотрел я на весёлую жену свою не то с удивлением, не то с укором и вдруг почувствовал, что и правда боли в груди стихли, а хмель весёлый ещё лише разыгрался, и голова какая-то податливая стала… И во всём теле бодрость небывалая появилась – кровь по жилам забурлила, тепло разлилось. Вслушался в себя в остатний раз и никакой хвори не обнаружил.

      Оглянулся по сторонам – и у меня волосы на голове всколыбнулись. Что за фокусы? С одной стороны, вроде как ничего не изменилось, а с другой… Сижу я там же, на своём месте, предо мной те же кушанья, рюмка налитая. Рядом жена как-то странно и… с надеждой на меня поглядывает, за руку держит. А всё же много странных изменений произошло. Стол намного длиннее стал и выгнулся буквой «г», скатерть на нём красная стала, как на картине, и гостей чуть ли не в два раза прибавилось. Гляжу: что за бред? Тут и Антон Каменев, и Зинаида Гвирская, Варвара Ерёмич, Сергей Белозёров, Сергей Мартынов, Лука Кондишин и другие актёры и актрисы нашего театра, которые уже умерли в своё время. И все они такие весёлые, довольные, здоровьем пышут. Тут-то и кинуло меня в раздумье. Вроде как и радостно мне их снова увидеть, а с другой стороны, дело ясное: хватанула меня белая горячка. Хотя от чего, с двух рюмок, что ли? До этого месяца два не пил, да и не любитель я. Может, шизофрения какая-то пробудилась? Ведь бывает же такое – раз, и человек спятил. В один прекрасный и солнечный день. Стукнулся, видать, головой сильно. Повредил чего-то там, в лобной или теменной доле, корка треснула…

      Сижу и не знаю, радоваться мне или печалиться. Ладно, думаю, посмотрим, чего дальше