Театральные подмостки. Александр Николаевич Завьялов

ожидает.

      – Как это «не насовсем»? – удивилась Ольга. – Вы клиническую смерть имеете в виду?

      – Причём тут смерть – это другое… Я вот точно знаю, что бывал в своё время на том свете. Вот только хоть тресни, не могу вспомнить: чего там было, как.

      – Откуда вы тогда знаете?

      – А вот оттуда… знаю, и всё! А ещё знаю, зачем я там был. Об этом я говорить не буду. Моя тайна. Вот только много я потом в своей жизни изменил. По-другому думать стал, иначе всё глянулось… До этого коснел, а после – сознание ожило…

      – Ой, мне бы тоже кое-что поменять надо… Вот бы хоть одним глазком…

      – Глянешь ещё… А может, и была уже… Хотя – нет, вряд ли. Вот ты вроде как весёлая и беспечная, а меня, старика, не обманешь – не от счастья так-то…

      – Всё-то вы видите…

      – Это она потому, что замуж за меня не хочет, – хитро щуря глаза, сказал Алаторцев. – Жили бы душа в душу, счастливо и согласно, как вилка с розеткой.

      Лев Сергеевич всегда так шутит, всех наших женщин замуж завёт. Лет ему тоже уже под семьдесят, так что самое время…

            Ольга Резунова фыркнула играючи и проворковала кокетливо:

      – Я давно согласная, Лев Сергеевич. Но вы же сами постоянно день нашей свадьбы откладываете.

      – Ага… откуда мне знать… можа, ты сбежишь из-под венца… Посмеёшься над стариком. Тебе же, как в «Вишнёвом саду» Чехова, весь сад подавай. «Сосновый бор мой!» Одного трухлявого дерева тебе недостаточно… Да ещё «В Москву, в Москву…»

      – Ну вот, опять увиливаете… Вы же не на подмостках…

      – Как это не на подмостках? А это что?

      – Ну, не перед зрителями, в конце-то концов!

      Алаторцев оглянулся в зрительный зал, задумчиво и манерно поскрёб небритую щёку и сказал вкрадчиво:

      – А можа, есть там зрители, только мы их не видим. Полон зал… Аншлаг…

      – Что им сейчас тут делать? На наши пьяные физиономии пялиться?

      – Театр пустоты не терпит. А потом, спектакль у нас на загляденье получается… Хошь и без репетиции… Реплики у всех какие примечательные… Импровизация опять же. Просто заслушаешься…

      – О каком спектакле вы говорите?

      – О нашем. Я только пока названия не придумал. Ну, ничего, спектакль закончится, будет и название. Другие театры обзавидуются. Однако мы заболтались. Ну, давайте, поберечься надо, поберечься… – любимая присказка, когда Алаторцев призывает опустошить рюмки.

      Льва Сергеевича всегда коробит заезженное пожелание "Берегите себя!" Помнится, будучи не в духе, он возмущался: «Ну что же это такое! Какой-то умник ляпнул, и все давай мимодумно повторять! Как будто человек для того и живёт, чтобы себя беречь! Почему нельзя сказать: "Берегите своих родных и близких! Берегите землю-матушку! Берегите Природу, мать вашу!.." Это было бы гораздо достойнее человека!» Ещё любит цитировать две строфы из стихотворения Давида Самойлова:

      «О, как я поздно понял,

      Зачем я существую,

      Зачем гоняет сердце

      По