Зло. Эдуард Хруцкий

было, милый Сашенька. – Женька подарила Шорину одну из своих ослепительных улыбок.

      – Наслышан, наслышан, – по-доброму прищурился Шорин, присаживаясь к столу, – долг дружбы – самый наиглавнейший.

      – А откуда вы знаете? – поинтересовался Игорь.

      – Игорек, милый, при моей работе в этом городе для меня нет секретов.

      «Кто же сбросил ему информацию?» – подумал Игорь. Он не очень верил в подлинное могущество Шорина.

      А за столом, кивая и приветственно махая руками, рассаживалась знакомая компания. Барски уселся помощник первого секретаря МГК КПСС Гришина, на другом конце образовались два мужика, консультанты из самого ЦК КПСС, солидная компания собиралась за столом. Игорь узнал начальника Московской таможни, замминистра внешней торговли.

      Ну и, конечно, актеры и Вовчик.

      Вот он подбежал к их столу. Веселый, добродушный, кругленький.

      – Здравствуйте, Толик, Женечка, Игорек. Вы извините, мне спросить у Александра Михайловича кое-что надо.

      – Вовчик, – лениво, не оборачиваясь, сказал Шорин, – сходи, попроси шампанского, коньяка пару бутылок, фрукты, кофе, мороженое. Ну и икорки по Стендалю.

      – Это как? – спросила Женька.

      – Красную и черную.

      Вовчик исчез. Никто не знал, откуда в московских компаниях появился этот человек. Никто не знал, чем он занимается. Иногда у него появлялись деньги, и он накрывал роскошные столы, чаще он просто скидывал свою долю, халявщиком Вовчик не был. Он знал всех, и его знали все. Он снимал квартиру на Таганке и охотно давал друзьям ключи. Добрый, веселый, а главное, услужливый человек. У него не было врагов, казалось, все любят этого стареющего пацана с Крещатика.

      – Толечка, – повернулся к певцу Шорин, – вы споете нам?

      Он быстро вынул купюру и сунул ее Толику в карман рубашки.

      – Конечно, Александр Михайлович, конечно.

      – Вот и спасибо, мой дорогой, я после ваших песен словно молодею.

      – Значит, лихая молодость у вас была? – поинтересовался Игорь.

      – Всякая, мой дорогой, всякая. Я же в номенклатуре не со дня рождения. Почему вы за наш стол не садитесь?

      Женька повернулась и поймала из-за цековского плеча ненавидящий взгляд посольской дочки Тани.

      – Боюсь локальных конфликтов, – засмеялась Женька.

      – Тогда понятно. Ну как вы нашли узника собственной совести?

      – В форме, – кратко ответил Игорь.

      – Значит, вправила ему зона мозги. А то, как я узнал, он со слов какого-то уголовника написал статью, что ереванский банк якобы ограбили чуть ли не по решению ЦК. Не ожидали мы от него такого. Не ожидали. Но ничего, поедет на сто первый, поработает, судимость снимет. Вернется. Поможем устроиться, да и в партии восстановят. У него вся жизнь впереди.

      За столом повисла пауза.

      – Ну, не буду мешать, – Шорин встал, – отдыхайте.

      Он вальяжно пошел к своему столу.

      – Конечно, он башляет оркестр круто, – в спину ему сказал Толик, – только я его терпеть не могу. Номенклатура! Я его в «Сосновом бору» с такой хивой видел, у каждого четвертак срока на ушах.

      Он