Президент пропал. Джеймс Паттерсон

удар по мирным людям. Аль-Фадли своих отпрысков губит сам – тем, что прячется за их спинами.

      Тем не менее, жить им или умереть, зависит от меня. Однажды я предстану перед Создателем и как тогда оправдаю их смерть?

      Если ты дашь им уйти, то оправдаешь их трусливую тактику.

      Не имеет значения. Важна жизнь семерых невинных детей.

      Подумай: невиданное дело, высокопоставленные террористы встречаются лично. Зачем? Должно быть, готовят крупный теракт. Погибнет куда больше, чем семь детей. Останови их сейчас – и предотвратишь атаку. Спасешь множество жизней.

      Открываю глаза. Делаю глубокий вдох и жду, пока успокоится сердце. Оно не успокаивается. Только бьется сильнее.

      Я знаю ответ. Знал его с самого начала. Я медлил не потому, что хотел узнать его, а потому, что хотел найти себе оправдание.

      Шепотом произношу молитву – за тех детей, за то, что однажды президентам больше не придется принимать подобных решений.

      – Господи, помоги нам, – говорю я. – Нанесение удара одобряю.

      Глава 12

      Мы с Кэролайн возвращаемся в Овальный кабинет. Стрелки на часах мучительно медленно ползут к цифре пять. Мы молчим. Пяти часов вечером в пятницу ждут многие мужчины и женщины – конец рабочей недели, можно наконец-то расслабиться и побыть с семьей. Однако мы с Кэролайн последние четыре дня ждали этого часа, даже не зная, чем он обернется: началом чего-то или концом.

      Все началось в прошлый понедельник. Чуть за полдень мне позвонили на личный сотовый, когда я и Кэролайн жевали сэндвичи с индейкой на кухне. О надвигающейся угрозе нам было известно, не понимали мы только ее масштаба. Как ее остановить, тоже не знали. Миссия в Алжире провалилась, и свидетелем тому стал весь мир. Сулиман Чиндорук по-прежнему разгуливал на свободе. На следующий день, во вторник, весь аппарат моего советника по национальной безопасности получил повестки: их показания хотела заслушать специальная комиссия палаты представителей.

      Но стило мне отложить сэндвич и ответить на звонок, как все изменилось. Ситуация встала с ног на голову, и для меня впервые забрезжил крохотный лучик надежды. А еще я как никогда испугался.

      – Семнадцать ноль-ноль, пятница, одиннадцатое мая, – сказали мне.

      И вот сегодня пятница, одиннадцатое мая, роковой час приближается, и я уже не думаю о семи детях в Йемене, которых своим решением отправил в общую могилу под грудой пепла и обломков медресе.

      Сейчас я думаю только о том, что может произойти со страной.

      – Где же она? – бормочу.

      – До пяти еще есть время. Придет.

      – Придет… – повторяю я, меряя комнату шагами. – Откуда тебе знать? Звони…

      И тут телефон сам звонит. Кэролайн отвечает:

      – Да, Алекс… хорошо… она одна?.. да… отлично, делай что должен… да, только быстро.

      Положив трубку, Кэролайн поднимает взгляд.

      – Она здесь, – говорю.

      – Да, сэр, пришла. Ее как раз обыскивают.

      Смотрю в окно на покрытое пятнами туч небо.

      – Что она