Мария Стюарт. Стефан Цвейг

прощальный кортеж был всего лишь патетической церемонией, вроде коронации или похорон, и ничего более. И по-настоящему печалятся из-за отъезда Марии Стюарт одни лишь поэты, ибо наделены они даром предчувствия и угрозы. Они знают, что вместе с этой молодой женщиной, жаждавшей создать веселый и красивый двор, из Франции уходит муза; отныне для всех них начинаются смутные времена: политические склоки, передряги и раздор, гугенотские войны, Варфоломеева ночь… зелоты. Конец рыцарству, романтизму, светлому и прекрасному, триумфу искусства, воцарившемуся вместе с этой юной королевой. Совсем скоро померкнет на небосклоне войны созвездие «Плеяд», это соцветие поэзии. И они станут стонать, что вместе с Марией Стюарт уйдет и благородная душевная радость:

      Ce jour le même voile emporta loin de France

      Les Muses, qui songoient y faire demeurance.

      В тот день корабль унес от наших берегов

      Всех муз, во Франции нашедших верный кров.

      И снова Ронсар, сердце которого молодеет при виде юности и благородства, воспевает красоту Марии Стюарт в элегии «Au départ»[17], словно желая хотя бы в стихах задержать навеки утраченное для его взора, и печаль его столь искренна, что из-под его пера вышла поистине трогательно-красноречивая жалоба:

      Comment pourroient chanter les bouches

      des poètes, Quand, par vostre départ les Muses sont muettes?

      Tout ce qui est de beau ne se garde longtemps,

      Les roses et les lys ne règnent qu’un printemps.

      Ainsi votre beauté seulement apparue

      Quinze ans en notre France, est soudain disparue,

      Comme on voit d’un éclair s’évanouir le trait,

      Et d’elle n’a laissé sinon le regret,

      Sinon le déplaisir qui me remet sans cesse

      Au coeur le souvenir d’une telle princesse[18].

      Как может петь поэт, когда, полны печали,

      Узнав про ваш отъезд, и музы замолчали?

      Всему прекрасному приходит свой черед,

      Весна умчится прочь, и лилия умрет.

      Так ваша красота во Франции блистала

      Всего пятнадцать лет, и вдруг ее не стало,

      Подобно молнии, исчезнувшей из глаз,

      Лишь сожаление запечатлевшей в нас,

      Лишь неизбывный след, чтоб в этой жизни бренной

      Я верность сохранил принцессе несравненной.

      В то время как двор, знать и рыцарский цвет Франции вскоре забывают об уехавшей, на службе у своей королевы остаются почти одни только поэты; ибо для поэтов несчастье – лишь новый признак благородства, и раз уж они прославляли свою повелительницу за красоту, то теперь, в горести, стали любить ее еще сильнее. Верные ей до конца, они будут рядом, воспевать ее жизнь и смерть. Повсюду, где человек благородных кровей проживает жизнь как драму и балладу, найдутся поэты, которые всегда сумеют создать ее заново, вызвав к новой жизни.

      В порту города Кале ждет роскошный, выкрашенный в белый цвет галеон; и на это адмиральское судно, на мачте которого бок о бок развеваются флаг королевского дома Франции и флаг Шотландии, восходят трое дядьев-герцогов, самые изысканные придворные рыцари, и четыре Марии, верные подруги; два других корабля составляют эскорт. Но не успело еще судно выйти из внутренней гавани,

17

«На прощание» (фр.).

18

Перевод с французского В. Левика.