Мария Стюарт. Стефан Цвейг

еще не до конца распустившейся лилии, дарит ей одно-единственное блестящее мгновение, в остальном хроники не отмечают никаких празднеств и увеселений. Судьба не оставляет Марии Стюарт времени на создание двора, о котором она мечтала, где процветали бы трубадуры, искусство и стихосложение, как не оставляет времени и художникам запечатлеть на роскошных портретах монарха и его прекрасную супругу, не оставляет времени хронистам описать их характер, не оставляет времени народу познакомиться со своим правителем, не говоря уже о том, чтобы научиться его любить; две эти детские фигурки промелькнули в череде королей Франции подобно двум торопливым теням, подхваченным злыми ветрами.

      Ибо Франциск II болен, и с самого начала, как дерево в лесу, отмечен печатью ранней смерти. На окружающих смотрит бледный, маленький, пугливый мальчик с тяжелыми, усталыми, широко раскрытыми, словно после кошмарного пробуждения, глазами и круглым, одутловатым лицом, и наступивший внезапно, а потому неестественный рост еще больше ослабляет его сопротивляемость. Вокруг него постоянно толпятся врачи, настоятельно требуя поберечь себя, однако же в этом мальчике пульсирует глупое детское тщеславие, желание не отставать от своей стройной и сильной супруги. Он силой заставляет себя принимать участие в жарких скачках, физических нагрузках, силясь быть здоровым и мужественным, – вот только природу не обмануть. Его кровь все так же неизлечимо вяла и отравлена, таково дурное наследие его деда, Франциска I, у него постоянно поднимается жар, стоит погоде испортиться, – и он уже вынужден сидеть дома, сгорая от нетерпения, страха и усталости, жалкая тень, окруженная заботой множества врачей. Столь несчастный король вызывает у своего двора скорее сочувствие, нежели благоговение, а в народе ходят злые слухи, будто он болен проказой и купается в крови только что зарезанных мальчиков, чтобы поправиться; крестьяне со злобой смотрят вслед несчастному юноше, когда он, бледный, медленно проезжает мимо на своем скакуне, а придворные, загадывая наперед, уже начинают лебезить перед королевой-матерью Екатериной Медичи и Карлом, наследником трона. В таких вялых и слабых руках нельзя долго удерживать бразды правления; время от времени юноша неловко выводит под документами и декретами свое «Франсуа», но на самом деле вместо него, желающего лишь удержать немного жизни и силы, страной управляют родственники Марии Стюарт, семейство де Гиз.

      Счастливым браком, если он вообще состоялся, вряд ли можно назвать это совместное пребывание в больничных палатах, постоянные тревоги и опасения. Но, опять же, ничто не заставляет думать, что эти почти еще совсем дети терпеть друг друга не могли, ибо даже столь злобно болтливый двор, где Брантом записывал все романы в своей книге «Vie des dames galantes»[12], ни словом не попрекнул поведение Марии Стюарт и не высказал ни единого подозрения. Задолго до того, как государственные соображения сочетали их перед алтарем, Франциск и Мария были товарищами, их давно объединили детские игры,

12

«Жизнь галантных дам» (фр.).