Ома Дзидай. Ян Сергеевич Гофман

Неусыпный надзор за численностью населения. Выдуманные обвинения как повод срубить неугодным головы. Разорительные налоги. Слежка за даймё. И так далее…

      – Хм, а как это отразилось на Урагами?

      – Сёгун боится свержения, как дерево – огня. Каждый второй год я и другие даймё должны проводить в его ставке. На следующий – присылать кого-то из родственников. Помимо прочего.

      – Как гостей?

      – Заложников, – скрипнув зубами, поправил отец. – И так – без конца. В этом весь санкин котай⁷¹. Он опутал нас, как мух в паутине. Потому за столом ты не увидела Нагису. Бедняжка будет в Оме до следующей весны. Потом настанет мой черед.

      – Ну, а в общих чертах?..

      – Осталось около четырехсот даймё из пятисот. Поскольку доход в десять тысяч коку не каждый имеет. Также отпала нужда в большинстве самураев. Они стали ронинами и разбрелись кто куда. Разбойничают, или покончили с собой, раз больше нет возможности служить тем, кому присягнули. Дзунпей оградил Мэйнан от остального мира и любых вещей, с ним связанных. В особенности это касается вероисповедания. Жестокое восстание на Хорубане⁷² – тому пример…

      – Чем все кончилось?

      – Подавлено. Причем – не менее жестоко. Суть в том, что перемены капля за каплей наполняли яростью сердце Рю. Он слишком любил страну. Наблюдать за ее ороговением ему было больно. Я разделял его негодование, однако двадцати лет в пляске со смертью мне хватило. Хотелось покоя. Мой же сын был юн и пылок. За свою несдержанность ему и пришлось поплатиться.

      – То есть?

      Я давно потеряла счет времени. Позабылись первопричины беседы.

      – Рю был дерзок и безрассуден. В открытую порицал бакуфу – и не в тех кругах, где это бы ему сошло с рук. Но до кровопролития не дошло. Иначе он единовременно подписал бы себе смертный приговор. Тогда мы с Дзунпеем еще могли сладить и сошлись на том, что сына просто вышлют. Без права вернуться даже костьми. Так я потерял и его, и доверие сёгуна к Урагами. Однако Рю винить мне не за что.

      – Навсегда ли потерял…

      – С тех пор все изменилось. После ухода Китано и Рю мы с женой потонули в ссорах. Тысяча лет подряд. Рождение Юки не спасло брак. Наверное, я наговорил лишнего. Меня покинула и Фумико, оставив воспитывать дочь в одиночестве.

      – Куда она запропастилась?

      – Да кто бы знал, – глубоко вдохнув, сказал даймё. – С последнего вечера в замке никто ее не видел. А я не берусь гадать над ее судьбой. Фумико больше нет – и все. Юки была девочкой. Значит, она покинула бы отчий дом. Я нуждался в наследнике. Урагами, которому бы оставил родовой хан…

      – И поэтому женился снова, – подытожила я.

      – Как видишь. И вправду, долог же наш век. Но тем больше дней могут стать последними. – Отец поразмыслил над произнесенным. – Что ж, свое я получил. Но ведь она… – Он показал пальцем за спину. – она – не Фумико и не Кин. У нас просто общие дети. Так что моя жизнь – как хождение солнца по небосводу. Одна и та же тропа. Радостей осталось не так много…

      Печальное подобие улыбки скривило рот.

      – Я

71

Санкин котай – система принудительных командировок, коснувшихся даймё в период Эдо.

72

Прообраз – религиозное восстание на Симабаре против сёгуната Токугава (1637-1638 гг.).