Культура поэзии. Статьи. Очерки. Эссе. Юрий Казарин

Обидно до слез, что у такой книги небольшой тираж: всего 200 экз. Правда, есть Интернет и все такое, как говаривал Б. Рыжий. А книга все-таки предметна.

      Она – вещь. И виртуальность не полистаешь, не погладишь, не поцелуешь.

      Думаю, что книга Е. Симоновой «Сад со льдом» как синтез этико-эстетической памяти и свежих дуновений духа обновляющегося времени культуры и поэзии – есть заметный и серьезный знак появления в отечественной словесности подлинного поэта.

      Женщина сваливается на голову как яблоко

      Моешь его, отрываешь листочек,

      разрезаешь на две половины

      Твоя половина моей слаще, поэтому

      Достаем следующее из корзины.

      Запах садовый тяжел как запах любви

      Падение яблока, как женщины, есть стремление

      к золотой середине:

      Еще не пустив корней, но уже у твоих ног

      В траве и глине.

      Да. Sic! Невыносимее любви, Пятиконечнее звезды…

      Из сердца языка

      (Новая книга Вадима Месяца)

      Новая книга Вадима Месяца «Норумбега: головы предков» (НЛО. – М., 2011) – действительно новая. Прежде всего в так называемом «жанровом отношении». Не будем беспокоить классификацию видов словесной деятельности и дух Аристотеля – он работал с материалом, покрывавшим несколько сотен квадратных километров. Но заметим, что к началу третьего тысячелетия ПРХ система жанров любой (в стилистическом и стилевом отношении) словесности перемешалась, и жанровая диффузия (с непременным броуновским и разностремительным движением) вдруг вернула текст (опять же любой) в известный объем и в непредсказуемое качество книги. Книга есть слово. Жанр есть разновидность поэтики. А это разные сущности. Слово как единица беспредельная, воспроизводимая и крайне поливалентная, цепляясь за иное слово, за мир, за душу, за гортань, за уста, – вырастает в книгу. Книга – это реализованное (в голосе, в письменности) языковое мышление и сознание. Книга – это единственное, что защищает нас от безответственности и пустоты речи. (И – от современного синтезировавшегося жаргонного чудовища с тремя наборами головного мозга в черепной, так сказать, коробке: уголовной фени, общего «базара» и молодежного сленга). Сегодня пишутся книги. А книга (талантливая) есть постпозиция (с мощной энергией препозиционального характера) Главной Книги. Какой? – Уже существующей в каком-либо печатно-рукописном виде, восстановлением которого озабочен всякий писатель, думающий и страдающий свой текст.

      Книга В. Месяца растет. Сам автор признается (и письменно, и устно), что не знает, почему и как ЭТО происходит. Так и есть: жанровые вещицы сочиняются и пишутся, а книга – растет. («Норумбега» – лишь первая часть вырастающего вещества жизни, смерти, любви, языка, времени etc). Книги вырастают. Произрастают. Разрастаются. «Норумбега» – и проста (очевидна в проекции поэтики, композиции и даже замысла), и невероятно сложна (интенционально,