Мегрэ и бродяга. Жорж Сименон

говорит. Разве что когда изрядно налакаются…

      – А ему случалось напиваться?

      – По-настоящему – ни разу.

      Из-под кипы старых газет – они, видимо, служили бродяге своего рода одеялом – Мегрэ вдруг извлек раскрашенную деревянную лошадку со сломанной ногой. Но это его нисколько не удивило. Как, впрочем, и толстуху.

      Какой-то человек, обутый в парусиновые туфли, легко и бесшумно спустился по откосу и подошел к барже фламандца. В каждой руке он держал по сетке с провизией, откуда торчали два больших батона и перья зеленого лука.

      Судя по всему, это был брат Жефа ван Гута, очень на него похожий, только моложе и симпатичнее. На нем были синие полотняные брюки и свитер в белую полоску. Поднявшись на палубу, он перекинулся парой слов с братом, потом посмотрел в сторону комиссара.

      – Ничего здесь не трогай! Возможно, ты мне еще понадобишься. Если узнаешь что-нибудь… приходи, – сказал комиссар толстухе Леа.

      – Неужто вы думаете, что такая, как я, пойдет в ваше заведение? – опять рассмеялась она. – Можно ее прикончить? – И указала на бутылку.

      Мегрэ кивнул в ответ и пошел навстречу Лапуэнту, возвращавшемуся в сопровождении полицейского. Комиссар велел ему до прихода эксперта охранять груду старья, составлявшего имущество Тубиба, а потом в сопровождении Лапуэнта направился к «Зваарте Зваан».

      – Вас зовут Хуберт ван Гут?

      Юноша оказался еще молчаливее, а может, недоверчивее, чем брат, и ограничился кивком.

      – Вчера вечером вы ходили на танцы?

      – А что в этом плохого?

      Его акцент был заметен меньше. Разговаривая с ним, Мегрэ и Лапуэнту, которые стояли на набережной, приходилось высоко задирать голову.

      – Где именно вы были?

      – Возле площади Бастилии. Там есть одна узенькая улочка, и на ней с полдюжины заведений. Я был «У Леона».

      – Вы туда и раньше захаживали?

      – Не раз…

      – Значит, вам ничего не известно о том, что случилось ночью?

      – Только то, что мне рассказал брат.

      Из медной трубы на палубу валил дым. Женщина с ребенком уже спустилась вниз, в каюту, откуда до комиссара и инспектора доносился аппетитный запах еды.

      – Когда мы сможем отчалить? – спросил молодой человек.

      – Наверное, после полудня, как только судья пришлет на подпись вашему брату протокол допроса.

      Хуберт ван Гут, аккуратный, тщательно причесанный, был, как и брат, очень светлым блондином с розоватой кожей.

      Спустя некоторое время Мегрэ и Лапуэнт пересекли набережную Селестен и на углу улицы Аве-Мария нашли бистро «Маленький Турин». На пороге стоял хозяин в жилете. Внутри было пусто.

      – Можно войти?

      Хозяин посторонился, удивившись, что его бистро привлекло таких посетителей. В самом деле, оно было совсем крошечным: стойка да три столика – вот и все. Стены были выкрашены ярко-зеленой краской, с потолка свисали окорока, болонские колбасы, странные желтоватые сыры, с виду похожие на раздутые бурдюки с вином.

      – Что будете пить?

      – Вино.

      – Кьянти?

      На