Оленные люди. Андрей Кривошапкин

так и живем. На моей пенсии, да на шее у матери.

      – Сыновья могли бы подсобить, поддержать на старости лет.

      – Могли бы, да работы нет. Нигде их на работу не берут, да и предприятия все позакрывались.

      – Вот беда… Что творится с людьми?

      – Случайными заработками живут.

      – И как зарабатывают?

      – Да какие там заработки?.. Так, по мелочи. Кому-то дров заготовят, завезут и наколют, еще что-то в этом роде.

      – В стадо не хотят поехать?

      – В пастухи идти не хотят… Я им говорю, а они и слушать не хотят.

      – Оленей некому становится пасти, – тяжело вздохнул Отакчан.

      – Теперь, говорят, никому нет дела до оленевода. Зарплата мизерная, одежды нет. Сыновья наслышаны об этом, вот и не хотят.

      – Помрем мы, старики. Кто сменит нас? – будто сам с собой беседуя, тихо промолвил Отакчан.

      – Олени уже сейчас становятся бесхозными. Теряются, волки травят, – Сэмэкэ стал наливать чай.

      – А на что годятся твои сыновья? Не надо было тебе отрываться от оленей! – вдруг резко вскинул голову Отакчан.

      – Тебе-то какая забота? Будто ты бригадир, стадо держишь. Скажи спасибо Айчиме за то, что терпит тебя у себя в стаде.

      – Мне тревожно за сородичей. Останемся без оленя, исчезнем и мы, эвены. Вот почему я кочую с оленями. Хоть чем-то помогу сохранить их, оленей наших. Постарел, признаюсь, сил маленько осталось, но, как видишь, держусь. А вот ты отвернулся от оленей. Из-за таких, как ты, страдают олени. Хоть бы сыновей приучил к таежной жизни.

      – Опять ты за свое. Виноват я, каюсь, что не вывел сыновей на оленью тропу, – Сэмэкэ виновато ссутулился и развел руками.

      – О чем с тобой говорить? Лучше я пойду. Обо мне не беспокойся. Только запомни одно: Айчима меня не содержит. Я живу сам по себе, никому обузой не стал, кочую по тем тропам, по которым веками кочевали мои предки. На своих оленях езжу. У Айчимы ничего не прошу. Ты Айчимой меня не попрекай.

      – Куда ты торопишься, Ота?

      – Пойду отдохну.

      – Отдохни у меня. Можешь даже остаться на ночь. Место для тебя всегда найдется.

      – Где мне найдешь место-то? Смотрю, тесно у тебя, – Отакчан оглянулся вокруг, потом пошел к двери.

      – Хоть бы чаю попил. Уходить просто так не по нашему обычаю. Ратуешь за соблюдение обычаев эвенов, а сам готов нарушить их.

      – Ты мне портишь настроение, Сэмэкэ.

      – Обидчивый ты, Ота.

      – Прости, уж такой я уродился.

      – Раньше не такой был. Садись, Ота, к столу. Сейчас открою свою заначку, специально для тебя сберег, – мягко сказал Сэмэкэ и пошел к кровати.

      Опустился на колени, пошарил по углам и достал непочатую бутылку водки. Отакчан, заметив это, мигом подобрел. Для виду только попереминался с ноги на ногу, потом вернулся к столу и сел с краю.

      – Как помню тебя, все в этой конуре живешь, – словно оправдываясь за свою резкость, начал он. – Мог бы избу хорошую построить.

      – Спасибо хоть эта есть. А новый дом построить не смог, видит бог. Денег нет. Где найдешь строительный материал? Никто помочь не хочет.

      – Сыновья взрослые