Домой. Ольга Шумкова

Эльке в моих ящиках копаться.

      – Ну как знаешь.

      – А куда Арсений Васильевич пошел?

      – Не знаю, он не сказал. Может, в гости куда-то или по делам. Я бы с ним все равно не пошла – так вчера скучно было!

      – Скучно?

      – Ужасно! Все про войну, да про волнения, да про рабочих… Даже папа – и то заладил: что-то будет, что-то будет… мне альбом дали с карточками, я его десять раз пересмотрела. Потом пошла пирогов поела, а они все о своем! Потом с катка сын Таисии Николаевны вернулся – Миша, ему четырнадцать лет, ну, ты его помнишь, наверное. Я обрадовалась, думала, мы с ним поиграем или порисуем, он сначала лото достал, домино, а потом тоже начал – вот у них в гимназии комитет хотят создать, вот у них там партия… господи! Я чуть с тоски не умерла! Мне в прошлый раз так с ним понравилось, он веселый, красивый! Мы с ним даже как-то на катке были – я тебе говорила?

      Володя нахмурился:

      – На катке? Нет.

      – Ну вот. Папа с его мамой дружит, отца у него нет – умер, как и моя мама. Мы теперь часто у них бываем, он умный, тоже читает очень много, как и ты. А ты знаешь – у него уже борода растет немного и усы.

      Володе совсем не хотелось слушать про красивого и умного Мишу, которому целых четырнадцать лет и у которого уже растут усы и борода. Он угрюмо поднялся:

      – Мне домой пора.

      – Жалко, – вздохнула Нина, – ну ничего, я сейчас чай с пирожными буду пить. Папа целую коробку принес. Ты не хочешь? Съешь пирожное, может, и тогда пойдешь?

      Володя заколебался. Арсений Васильевич толк в пирожных понимал и всегда приносил домой самые вкусные. Нина тем временем накрывала на стол:

      – Так вот, и Миша…

      Володя вспыхнул:

      – Я пойду все-таки! Не буду пирожных.

      – Ну как хочешь, – согласилась Нина, – я только договорю, и ты пойдешь. Я что сказать хотела – Миша умный, конечно, но иногда смешной. Мне раньше с ним так весело было, а все равно всего веселее с тобой. Я вчера о тебе целый вечер думала! Хорошо все-таки, что мы с тобой подружились. Ну что, пойдешь домой? Или пирожное все-таки? Тут и трубочки с белым кремом есть, как ты любишь.

      Арсений Васильевич вернулся, как и обещал, через два часа. Детей он застал за столом – Нина зевала над Володиной игрой, а он старательно объяснял ей, почему ходить так, как она, нельзя:

      – Ты просто сразу подсказываешь мне, какая у меня цифра!

      – Играете?

      – Он в лото не хочет! – пожаловалась Нина.

      – Ну Нина, мы же шесть раз в лото играли! – сказал Володя.

      На столе стояла пустая коробка из-под пирожных. Арсений Васильевич усмехнулся:

      – Вкусные?

      – Ой, мы все съели! – воскликнул Володя, – и вам не оставили, Арсений Васильевич… Это я виноват – задумался и все съел…

      – Ничего не все ты, – отозвалась Нина, – мы пополам… ты тоже хотел, папа?

      – Нет, Ниночка, ты знаешь, я сладкого мало ем… Володенька, а тебе к гостям-то не пора?

      – Ой! – опомнился мальчик, – мне уже давно пора… Я побегу, Нина, Арсений Васильевич.

      – Беги, мальчик мой. Завтра мы с Ниной в гости пойдем, а послезавтра приходи.

      – Послезавтра мы тоже