Домой. Ольга Шумкова

что с тобой? Что ты такая?

      У Нины задрожали губы.

      – Папа…что же – теперь так всегда и будет? Темно, холодно, еды мало? Страшно?

      Арсений Васильевич бросился к ней:

      – Что ты! Что ты, радость моя! Конечно, нет! Наладится все, наладится!

      – А мне кажется, папа, что теперь всегда так будет – трудно, голодно…

      Арсений Васильевич обнял ее:

      – Не надо так думать, Ниночка. Все у нас наладится.

      – И Володька тоже, – расплакалась Нина, – он… знаешь… какой-то не такой последнее время! Ты говоришь – не заходит! Я у него была вчера! Сидит, свой кукольный театр перебирает – и молчит! И на меня не смотрит! Я говорю, пойду тогда, он только головой кивнул, и все! Я ему не нужна больше! Ну и ладно… и он мне тоже.

      Арсений Васильевич озадаченно посмотрел на дочку.

      – Ну, Нина… так нельзя. А ты спросила – что с ним такое?

      – Спросила, конечно! Глаза отвел и снова за свой театр. Ну и пусть со своим театром возится! Я знаю, что случилось! Потому что все стали друг другу враги!

      Смирнов вздохнул:

      – Нина, Нина…

      Он накрыл на стол, вскипятил чайник:

      – Давай поедим.

      Нина медленно жевала хлеб. Арсений Васильевич украдкой смотрел на нее и растерянно думал, что скоро – все, хлеб кончится и у них… конечно, долгое время в лавке были какие-то запасы, Арсений Васильевич поступил очень умно, когда в самом начале этого кошмара пошел и сдал товарищам все, что у него было… все, да не все, конечно, в подвале оставались припасы, и в разных местах квартиры было припрятано кое-что… да и Лиде тогда удалось отнести и муки, и картошки, и сахару, и разных круп. Но теперь – все, надо что-то придумывать. Он устроился на службу, ведет дела в государственном магазине, там дают жалкий паек, а девочку надо кормить… надо будет начинать менять вещи, вечером прикинуть – что именно и как.

      Нина поставила чашку.

      – Папа… хлеба у нас почти не осталось. Вот там в буфете – последний кусок, на завтрак. Завтра испеку пирожки из остатков муки – и все.

      – Да придумаем что-нибудь, Ниночка! – бодро сказал Арсений Васильевич.

      В дверь робко постучали. Арсений Васильевич встал и открыл.

      – Можно?

      Арсений Васильевич посторонился. Володя неловко протиснулся в комнату.

      – Я к вам… можно?

      – Можно, конечно, Володенька. Что не заходил давно? – спросил Арсений Васильевич, скрывая тревогу.

      Володя поежился. Нина поставила еще чашку.

      – Садись с нами чай пить?

      – Нет, спасибо… только что пил.

      – Ну тогда так посиди.

      Володя неловко сел на краешек стула.

      Арсений Васильевич не отрываясь смотрел на мальчика. Худенький, бледный – это понятно, сейчас они все такие, и Нина тоже похудела – похудеешь от такой жизни…

      – Как дома, малыш?

      Володя поднял голову и сглотнул:

      – Все хорошо. Арсений Васильевич, мама спрашивает – не поможете ли вы поменять… вот часы, папины?

      – Давай посмотрю… оставь, попробуем. Скажи маме, я к ней потом зайду. А ты что бледный такой?