Третья палата от Солнца. Алина Владимировна Кононова

Птичника похож на насест. Там стоит старое кресло с высокой спинкой, на которой он часто сидит, поставив босые ноги на сиденье. Обозревает территорию с высоты. Сестра тут же забирается наверх, откидывает за спину волосы. Свет мощной лампы делает её почти прозрачной.

      Ник нагло роется в ящиках массивного стола. Большая часть закрыта, но из тех, в которые можно залезть, он вытаскивает две разномастные кружки, коробки с чаем и рафинадом. Пару кубиков я тут же отправляю в карман штанов – для Кита. Мы все на диете с низким содержанием углеводов, а он обожает сладкое.

      – Эда просит чаю с доставкой, – говорю я, осматривая стол.

      Бумаги, плеер с наушниками, пара упаковок от таблеток – пустых. Птичник бы никогда не оставил что-то опасное там, куда мы можем добраться. Даже представить не могу, сколько всего полезного можно найти в запертых ящиках его стола.

      Ник хмыкает.

      – А завтрак в постель по утрам она ещё не хочет?

      Я пожимаю плечами.

      – Ладно. Но если она будет спать, когда я приду, вылью этот чай ей на голову.

      Мне стоило улыбнуться или хотя бы посочувствовать Эде, но я молчу.

      Птичник никогда не оставляет опасных предметов на виду.

      И сегодня он просчитался.

      Потому что в углу стола, рядом с кипой бумаг, около белых ошмётков пластика лежит тонкий канцелярский нож. Дрянной, сломается от одного удара, но для моих вен должно хватить.

      – Психе, – зовёт Ник. Сестра напрягается, слезая с кресла.

      Я быстро отвожу взгляд.

      – М?

      – Что с вами… – он кивает в сторону двери, думая, что сестра там. –  …тогда произошло? Почему ты снова решила самоубиться?

      – Оу, – никогда не знала, что на это отвечать. – Ничего особенного.

      Я снова бросаю взгляд на нож. Синий пластик, чёрный бегунок и металл, достаточно острый.

      – Просто я больше не могу это терпеть.

      Он фыркает, вытаскивая из чашек чайные пакетики.

      – Мне этого никогда не понять.

      – Не вздумай, – шипит сестра.

      – В смысле, здесь не так уж и плохо. Жизнь вообще не так уж плоха.

      – Нас снова запрут, если узнают. И неделей не ограничатся!

      – А ты большую часть времени адекватна. И… не хочешь ещё чаю? И у тебя всё не так плохо с галлюцинациями, как, например, у Эды.

      – Я не галлюцинация! Эва, не вздумай его брать, идиотка!

      – Да заткнитесь! – не выдерживаю я.

      Оба смотрят на меня. Слишком громко. Сейчас Птичник выйдет из палаты Кита, и…

      В голове будто прояснилось на пару секунд.

      – Прости. И, да, налей ещё, пожалуйста, – я протягиваю Нику свою полупустую кружку. Он отворачивается к стене, где за креслом воткнут в розетку чайник. Сестра шипит что-то, но я больше не слушаю. Быстрым и бесшумным движением я хватаю нож и прячу его в карман штанов, к сахару.

      Ник поворачивается ко мне, кружка в его руках снова полная.

      – Спасибо.

      Сестра взмахивает руками и стонет.

      – Идиотка, какая же ты идиотка, – и она растворяется