Третья палата от Солнца. Алина Владимировна Кононова

разбираться с последствиями?

      Оглядываю углы снова. Её нет.

      Птичник возвращается и запирает дверь. Смотрит на часы, ставит мне капельницу. Вот, опять. Я скоро усну, а когда проснусь, не буду в состоянии мыслить ясно. Чувства притупятся. Моё тело – не моё тело. Я стала призраком, тело невесомое, и оно готово провалиться через матрас, через пол, глубоко, куда-нибудь в несуществующий Ад.

      Меня пытались убить. Меня пыталась убить моя же сестра близнец. Я должна, наверное, быть в ярости, или в депрессии. Должна хотеть вытащить её из астрала и ударить несколько раз или закончить начатое ей, удушив себя ремнями, стягивающими мои руки. Вместо этого я хочу спать. А даже если не хочу, не могу найти в себе злости или страха.

      Не могу найти вообще ничего.

      Следующим приходит Кит. Он стучится в дверь во время одного из моих просветлений. Птичник выглядывает за створку перед тем, как пустить его.

      – Говорить можно, трогать нельзя, – бросает он и утыкается в какую-то очень медицинскую книгу. Но я всё равно чувствую его взгляд.

      – Привет, – хриплю я.

      У Кита в руках блокнот, половина листов из которого уже вырвана. Ручку он носит за ухом, и сейчас, достав её, пишет мне

      «У тебя страшный голос»

      – Прости, я тут не при чём.

      В этот раз я говорю абсолютную правду.

      «Мы смотрели фильм ужасов. Ты звучишь как монстр»

      – Нам же нельзя смотреть ужасы.

      – Санитары, пока я сижу тут с тобой, ставят то, что нравится им, – мрачно тянет Ян.

      «И мне понравилось» – пишет Кит и садится на кровать. Под пристальным взглядом Птичника он быстро прикасается к моей руке и снова пишет.

      «Всё остальное как обычно. Меня недавно чуть не поймали на кухне, только никому не рассказывай».

      Я издаю звук, отдалённо похожий на смех.

      «Ольга, пока тебя нет, каждый день убирается в твоей комнате».

      – Если ей так нравится…

      «Она говорила, что у тебя кошмарно пыльно под кроватью»

      – Я туда просто не смотрю, – так и представляю Ольгу с отвращением заглядывающую под мою кровать. А пятна на простынях должны были привести её в ужас.

      «На улице третий день дождь», – Кит опускает ручку и снова трогает мою ладонь.

      Я часто не понимаю, почему его вообще заперли здесь, с нами. Подумаешь, что он не говорит и много сидит один, погружённый в свои мысли. Неужели это настолько большая проблема?

      «Скоро обед. Мне пора», – он перелистывает страницу и пишет: «Я ещё приду?», – чтобы показать блокнот Яну.

      Тот отрывается от книги.

      – Да, можешь.

      Напоследок Кит улыбается мне. Птичник закрывает за ним дверь Клетки.

      Следующей приходит Ольга. Точнее, она четыре раза стучится в дверь, заглядывает внутрь и закрывает лицо руками.

      – Здесь стоит вымыть пол, – говорит она. – И стереть пятна со стен.

      – Так ты будешь заходить или нет? – спрашивает Птичник. Я изворачиваюсь в ремнях, чтобы увидеть, как она мотает головой.

      – Прости,