Носители. Сосуд. Иннокентий Лаженицын

трепету был факт наличия личной жизни у Злорадства. Носители крайне редко сходятся с кем-либо на долгий срок. Довольно трудно жить с существом, обладающим всего одним чувством, особенно если это злорадство. Тут нужно было отдать должное либо Екатерине, которая, по невидимым причинам, испытывала нездоровую любовь к постоянному злорадству своего партнера, либо Василию, который ловко симулировал прочие чувства, которых у него не было. Сдавалось мне, что, вероятнее всего, место имел второй вариант. Прожив столько лет среди людей, и не так притворяться научишься.

      – А это вообще кто? – указала Катя на меня пальцем.

      – Здравствуйте, я Алексей, очень приятно познакомиться, как ваши дела? – за последний год мой круг общения состоял лишь из носителей и жертв, предпочитавших по большей части молчать и хлопать глазами. Так что неожиданная встреча с обычным человеком застала меня врасплох, что привело к не самому удачному набору слов при знакомстве в такой ситуации.

      – Отлично мои дела, вот все утро было хреново, но появился Вася с тобой, и они сразу пошли в гору.

      Резкий, грубый сарказм с нотками злорадства расставил все на свои места. Вася использовал ее для питания. Легкий ежедневный перекус с доставкой на дом на протяжении шести лет. Скорее всего, когда ему было необходимо подзарядиться, он создавал ситуации, провоцирующие Катю на злорадство, а потом тихо и мирно выслушивал ее, получая свою долю энергии. А ведь она его любила своей странной, извращенной любовью.

      – Кать, не заводись, не при людях. Зачем тебе эти объяснения? Прими как факт, решение я свое не изменю. – Злорадство прошел мимо нее в одну из комнат и начал копаться в шкафу. Он не хотел тратить время, потому общался как-то между делом, продолжая свои поиски в недрах вещей.

      – Как это зачем? Еще вчера у нас все было прекрасно, утром ты срываешься ни свет ни заря, хотя сегодня суббота. – На место саркастичного злорадства приходила обычная истерика. – И тут ты приезжаешь с каким-то неясным мужиком и говоришь, что все кончено! Что он вообще тут делает? – снова ткнула она в меня пальцем.

      – Ну хорошо, раз тебе так нужны объяснения, мои чувства к тебе остыли, – слишком сухо и мимолетно ответил Вася, вылезая из шкафа с потертым чемоданом в руках.

      – Чувства, – передразнил я тон Василия и усмехнулся. Мое бестактное поведение не было понятно даже мне самому, но почему-то упоминание о чувствах из уст Злорадства звучало очень комично.

      – Алексей, ты совсем дурак? – задал риторический вопрос Вася, посмотрев на меня.

      – Простите, все, молчу. Мне так редко удается общаться с людьми, что совершенно разучился вести себя в обществе, – извинился я.

      Пока шел наш короткий диалог, Катя молчала. По ее лицу было видно, что чувства уже начали свой хоровод, который скоро выплеснется на всех окружающих. Среди них, конечно же, была и ненависть, которая успешно набирала обороты. У меня не было времени оценить морально-этический вопрос, насколько корректно питаться чувствами