Носители. Сосуд. Иннокентий Лаженицын

дверь, я нисколько не удивился.

      Несмотря на экстерьер его боевого коня, он завелся с первого раза. Двигатель издавал приятные урчащие звуки, говорящие о том, что за машиной следят и внешний вид скорее для антуража.

      Главным минусом использования данного авто как приманки чувств было отсутствие кондиционера. Это я ощутил в полной мере спустя десять минут стояния в пробке, в которую мы уперлись, как только выехали с территории Конторы. Солнце качественно прогрело столичные каменные джунгли, этому очень способствовал асфальт, большие зеркальные витрины, да и просто стены домов по обеим сторонам дороги. Мне казалось, что я нахожусь в духовке, которая все еще продолжает нагреваться, постепенно запекая мои внутренности. Зато мокрая от спасительных действий Злорадства футболка высохла за считаные минуты.

      – Сейчас уже поедем, пробка из-за светофора, – видимо, Вася понял по моему лицу, что мне было немного дискомфортно.

      Сам я уже давно отказался от машины и предпочтительно ходил пешком или ездил на метро. Чаще всего выходить в патрули или на поиск пищи приходилось уже ближе к ночи, что ограждало меня от столпотворения в общественном транспорте и на улице. Это был главный плюс в моей жизни носителя. Я никогда и никуда не торопился, везде успевал, и вообще, был предоставлен сам себе. Можно было сказать, что это была работа на себя, да еще и не очень трудная.

      Контора перечисляла нам каждый месяц зарплату. Она рассчитывалась из средних показателей прошлого года по месту проживания, так что хватало на одного человека вполне. Деньги в Конторе брались из реальных компаний, многие из них были мировыми брендами, которые оплачивали услуги маленьких компаний, по чистке помещений к примеру, и уже они перечисляли зарплату носителям. Более того, никому не запрещалось иметь свой бизнес, устроиться на работу и даже стать знаменитым. Главное условие – выполнять план, быть всегда готовым оказаться в нужном месте по требованию Конторы и не общаться слишком близко с обычными людьми. И конечно же, самое главное – не кормить свое чувство до окукливания. При таком исходе вновь образовавшуюся куклу быстро уничтожали, и освобождалось место и имя для следующего носителя.

      Наконец, мы проехали светофор, создающий пробку, и разогнались. На скорости жара казалась более терпимой, ветер из окон приятно обдувал лицо.

      – Вась, почему им просто не убрать меня? – честно и напрямую спросил я у Злорадства.

      – Зачем, даже скорее почему?

      – Заварилась какая-то каша, я главный подозреваемый. К чему вся эта показуха с допросами, разбирательствами, приставлением тебя ко мне? Это в реальном мире есть общественность, Европейский суд по правам человека. А у нас-то убрать меня и все, проблема решена, даже искать никто не будет.

      – Не льсти себе, главный подозреваемый, – передразнил он меня. – Ты не важен в этом деле, на твоем месте мог быть кто угодно. Одних Ненавистей по Москве на учете стоит