Княжна Дубровина. Евгения Тур

сердечная, а сокрушаешься о том, что круглая сирота останется на наших руках. Я нынче же напишу князю, что все родные от нее отказались, и напомню ему об обещании поместить ее куда-нибудь. Если же он не ответит или умрет прежде, чем успеет распорядиться сделать что-нибудь для своей правнучки, то она останется у нас, и мы будем считать ее своей дочерью. Так ли, моя милая? А впоследствии вместе со своими дочерьми сами поместим ее в институт.

      Наталья Дмитриевна подумала и потом сказала:

      – Ты прав, пусть остается у нас: грешно не приютить сироту.

      С тех пор она победила в себе чувство практической рассудительности и отдалась внушению сердца, а оно влекло ее к Анюте, о которой она искренне сокрушалась. Заботливо ухаживала она за ней и не считала ласк, которыми вместе с другими детьми осыпала ее.

      Полковник сидел за письменным столом и старательно сочинял письмо к князю (он был не охотник да и не мастер писать письма, в особенности церемонные), когда денщик подал ему повестку на страхованное письмо из города К**. Полковник очень удивился, ибо никого не знал в городе К**, и тотчас послал за письмом. Когда он вскрыл его, то увидал незнакомый женский почерк и, желая знать, кто пишет, перевернул страницу и посмотрел на подпись: Анисья Долинская.

      «Анисья Долинская, – подумал полковник, – сестра Анютиной матери, небогатая сестра ее. Не получая от нее ответа так долго, я уже перестал и ждать его. Письмо страховое!» – и полковник поспешно пробежал письмо. Вот оно:

      «Милостивый государь!

      Еще не оправилась я от тяжкой болезни, как узнала о постигшем меня несчастии – о смерти милой сестры моей, которую я ожидала к себе каждый день и уже устраивала мысленно нашу жизнь вместе, в одном городе, в соседнем доме. Это известие сразило меня и унесло остаток сил моих. Я не могу поправиться и все нездорова, и чем слабее я себя чувствую, тем сильнее во мне желание увидеть и обнять дочь сестры моей. Мой муж, по моей просьбе, желает принять ее как нашу дочь и воспитать ее с нашими детьми. Мы отыскиваем и осведомляемся, нет ли кого, кто едет в ваши страны, но никого найти до сих пор не могли. Оно и немудрено. Мы живем довольно уединенно, хотя и недалеко от Москвы, но в небольшом губернском городе, и в Москве никого не знаем. Если б у меня было побольше здоровья и побольше средств, я бы тотчас приехала за племянницей, но у меня, к сожалению, нет ни здоровья, ни денег. Я решилась обратиться к Вам с покорнейшей просьбой. Вы были столь добры, что приютили у себя мою племянницу, будьте добры до конца – довершите Ваше доброе дело: осведомитесь, не едет ли какое почтенное семейство в Москву и не возьмется ли оно довезти ко мне мою сиротку. Мой муж сам приедет за ней в Москву. Я знаю, это дело нелегкое, но надо же стараться каким-либо способом доставить в наш дом мою племянницу. Я жду не дождусь увидеть и обнять дочь сестры моей…»

      Далее она в горячих выражениях благодарила полковника и его жену за то, что они приютили у себя сиротку.

      – Жена! – вскричал полковник, и на его громкий голос прибежала Наталья