Княжна Дубровина. Евгения Тур

мальчик не может в случае моей смерти взять на себя воспитание четырехлетнего ребенка. Я никак не придумаю, что мне с ней делать, и советую вам обратиться к теткам ее отца, Богуславовым. Если же эти старые богатые девицы не захотят взять на себя тяжкую обязанность воспитать сиротку, дочь их родного племянника, напишите мне: я постараюсь поместить ее в какое-нибудь воспитательное заведение и буду платить за ее содержание. Вот и все, что я могу для нее сделать».

      После обыкновенных форм вежливости письмо это было подписано: «Князь Дубровин».

      Вскоре пришло другое письмо – от старшей из трех девиц Богуславовых:

      «Милостивый государь, Василий Федорович!

      С прискорбием узнали мы из Вашего письма, что племянник наш Сергей Богуславов убит горцами. Ни мои сестры, ни я не желаем поминать старого, но не можем не сказать, что отец Сергея, брат наш, вел жизнь шумную, беспорядочную и, женившись во второй раз на пустой женщине, рассорился со всеми нами и даже не представил нам своего сына, нашего племянника. Мы от чужих людей узнали, что он уехал на Кавказ, а от вас – что он был женат и убит. Сожалеем, что он оставил сиротку-дочку, но не можем ничего сделать для нее. Обвинить нас никто не имеет права, ибо мы даже не знали ничего о ее рождении, и она нам совсем чужая, хотя, к сожалению, кровь Богуславовых течет в ее жилах. Ее отец виноват в том, что она осталась одинокой, ибо женился без ведома своих родных и без благословения отца и деда. В наши лета мы не можем взять на себя воспитание девочки, не можем и поместить ее в институт или пансион на свой счет. Одна из нас очень больна, и все наше время и наши доходы уходят на нее. Мы часто, ради слабого здоровья сестры, принуждены ездить на Воды и совершенно зависим от нее. Сестры мои и я советуем Вам обратиться к ее прадеду, престарелому, но богатому князю Дубровину. Он прадед Вашей сиротки, и ему проще всего о ней позаботиться – ведь она родная внучка его несчастной покойной дочери…»

      – Поздравляю, – сказал полковник, с досадой комкая письмо, – они отсылают меня к князю, а князь – к ним! Хороши родные, нечего сказать. Пусть Анюта останется у нас.

      – Но это невозможно! – воскликнула Наталья Дмитриевна. – У нас денег два гроша, одно твое скудное жалованье, да своих детей четверо. Посмотрим, что напишет старый генерал, а если и он откажется, то обратимся опять к князю Дубровину: пусть он за ней пришлет кого-нибудь и поместит ее, как он в письме своем обещает, в какое-нибудь казенное заведение или в пансион. По крайней мере, она получит образование. Ведь мы и своих детей, когда они подрастут, принуждены будем отослать в Петербург или в Москву.

      – Да, конечно, – сказал полковник, – здесь, в глуши, воспитания без денег дать нельзя, да и при деньгах трудно. Повременим; подождем письма от генерала Богуславова, но я не предвижу ничего хорошего.

      И вот прошел целый долгий месяц, прежде чем пришло письмо от генерала Богуславова.

      «Племянник мой, – писал генерал, – уехал