Игра треугольника. Виталий Владимиров

что чту уголовный кодекс ее и моего государства, в соответствии с которым я вот-вот могу стать растлителем малолетней. Прелестной Принцессы, но малолетней.

      – Что за чушь, – пылко возразила она. – У нас в классе только, по-моему, я и осталась в старых девах.

      – Не останешься, – уверено вынес я вердикт, потому что понимал, что всему своя пора и Принцесса скоро выйдет Ее Величеством на теплую полянку… – Потерпи годик…

      – Ни фига себе… – Принцесса неутоленно жаждала греха, ей запретили забавляться заманчивой игрой и она в гневном запале превратилась в скандальную посудомойку.

      Она дулась, хныкала, канючила… Она была пай-девочкой… Она демонстративно ушла в другую волейбольную команду и разделила ужин с подвернувшимся под руку прыщавым сопляком… Она покрылась ровным смуглым загаром и на глазах становилась все больше похожей на набоковскую Лолиту, чем на Принцессу…

      – Жди, – лаконично сказала она мне на прощание.

      Принцесса, как истинная аристократка, сдержала свое слово и вскоре после Нового Года стояла в дверях моей квартиры. В руках она держала паспорт:

      – Вот, сам посмотри. Сегодня можно все, потому что вчера у меня был день рождения…

      Ничто не было ей забыто из прошлого курса, мы с удовольствием вспомнили и повторили пройденное, нацеловались вдосталь и, наконец, оказались в самой простой из позиций, описанных в “Ветвях персика”. Я осторожно ввел разбухшую шляпку и остановился. Мои попытки продвинуться дальше были натужно безуспешны, пока она догадливо не перехватила инициативу в свои руки.

      Я ощутил, что проникаю, головку встретила невинная плоть – она впервые подверглась непривычному растяжению до разрыва и горячей крови и оказала столь высокое сопротивление, что оно довело до безумия моего героя и он вздыбился до своей супер-величины. Принцесса закусила губу, чтобы не закричать от пронзающего тарана, но не отступила, и я проникал в нее все глубже и глубже пока древко, полностью, до волосатого основания, не оказалось всеохватно сжатым ее, упрямо не желающим расширяться, лоном.

      Я сдал назад наполовину и снова вернулся. Ей было больно, но путь уже был проторен, я мерно вздымался и погружался в сладкую пучину, кузнечные меха моих усилий раздули неистовый пожар в ее недрах, мы одновременно напряглись в судороге страсти и затушили его вдвоем…

      Принцесса давно уже замужем, мать двоих детей, но она не забыла меня, своего Первача, время от времени мы встречаемся и устраиваем “День благодарной плоти”, только лоно ее уже не сжимается, как в тот, единственный раз, а приемлет моего героя, как старого боевого товарища… И он не столь стоек, не достигает своей супер-величины, как в былые времена с Принцессой…

      Тесноты хочу, тесноты…

      Искусница

      Страна сменила унылые трудовые будни на псевдонарядность трехдневного ноябрьского праздника, я же по причине легкой простуды, сидел дома и неторопливо собирал на стол в ожидании гостей.

      Они