Авось, Небось и Кабы (сборник). Лев Кожевников

бел-горюч камня во шелко́вом шатре на парчовых подушках прохлаждался. Сыт, пьян и нос в табаке. Только подошвы из шатра торчат, золотыми гвоздями подбитые. Лежит боярин так-то, винцо заморское попивает. Вдруг… чу! Никак едет кто? Да ещё песни распевает. Набросил боярин шубу на плечи, наружу выбрался. И впрямь… поёт! Уже и слова разобрать можно.

      …Мимо рощи той, мимо рощи той,

      Мимо рощи той дороженька то́рна[13].

      Расто́рным-то́рна, расто́рным-то́рна,

      Расто́рным-то́рна, пробита до песка.

      Ещё кто эту, ещё кто эту,

      А ещё кто эту дороженьку тори́л?

      Удалой молодец, удалой молодец,

      Удалой молодец к красной девице ходил…

      – Впрямь, Данило это. Его голос… Ишь, глотку дерёт! Знать, повезло дурачине, отыскал Жар-птицу.

      Досадно боярину, но отлегло от сердца. Плаха ему теперь не грозит. А тут и Данило-охотник подъезжает. Да не один, а с Царь-девицей, с красой ненаглядной.

      – Гей, боярин! И ты, брат, здесь? Вот славно-то!

      Спешился Данило. Боярина обнял, по плечам охлопал. Слава Богу, живы оба остались. А боярин пуще того радуется.

      – Здрав будь, Данило-охотник! Я уж и дождаться тебя не чаял. А это кто с тобой? Такой красавицы и во сне не увидишь!

      Ссадил Данило красавицу с коня. Сам не нарадуется.

      – Невеста моя, наречённая.

      Отвесил боярин Царь-девице земной поклон.

      – Царица, сразу видно. Не из простых. Ну, совет вам да любовь. Проходите, гостюшки дорогие, отдыхайте! – Но Данилу возле шатра придержал. – Жар-птицу добыл?

      Отвязал Данило от седла золотую клетку. Коня по крупу хлопнул. Ступай, дескать, Сивко-Бурка, пасись до утра. Сам узорчатую накидку с золотой клетки сдёрнул. Гляди, боярин! И будто солнце в глазах вспыхнуло. Трава из-под земли в рост пошла, птицы зазвенели. Лето красное по всей степи наступило.

      – Моей невестушки подарочек, – Данило говорит. – То-то князь обрадуется!

      Закивал боярин, заохал.

      – Князю радость, а нам вдвойне. На плаху князюшка теперь не отправит.

      – Твоя правда, друг сердешный.

      Уселись все трое во шатре на парчовых подушках. Боярин дорогих гостей от всей души угощает.

      – А и выпьем мы, други милые, чару зелена вина за птицу Счастья, да за твою удачу, Данило. Наш Данило, девица, за что ни возьмётся, всё ему удаётся!

      Улыбнулась Царь-девица.

      – За жениха моего милого!

      – За тебя, красное солнышко, – Данило отвечает.

      Выпили дорогие гости за счастье, за удачу, себя не забыли. Один боярин тайком от гостей выплеснул свою чару вина наземь. Тут Царь-девица за гусли взялась, за звончатые. Грустно, говорит, мне что-то, Данилушко. Запели гусли, заиграли. Голос бархатный душу тоской щемит:

      Ой, не полымя в бору

      Полыхает ало –

      Слёзы горькие я лью

      По тебе, удалый.

      Скакуну в сыром лугу

      Мята с зверобоем,

      А сопернику-врагу

      Ножик в ретиво́е[14].

      Свянет мятая трава,

      Цвет на бересклете[15]…

      Не

13

То́рный – такой, по которому часто или много ходят.

14

Ретиво́е – сердце.

15

Берескле́т – род листопадных и вечнозелёных кустарников или небольших деревьев семейства бересклетовых.