При свете зарниц (сборник). Аяз Гилязов

пряники, батон с изюмом. Дед Хифасулла пил с блюдечка, держа его на растопыренных пальцах.

      – Вот и агроном вернулся! А мы тут без тебя чаи гоняем. – Старик протянул Исхаку шершавую ладонь.

      – Здравствуйте, Хифасулла-ага!

      Исхак хмуро пожал протянутую руку и остановился, прислонившись к боку печки. Он почувствовал непонятное раздражение от того, что Хифасулла так по-хозяйски расселся, неторопливо пьёт чай с блюдечка и называет его насмешливо «агроном». Махибэдэр поглядела на мрачное лицо сына, спросила:

      – Ну, застал тётку Банат дома?

      – Где же ей ещё быть?

      Ответ получился грубым, Исхак почувствовал это, но смягчать ничем не стал.

      Хифасулла принялся торопливее дуть на блюдце.

      – Ты что стоишь, как гость? – спросила Махибэдэр недовольно.

      – Голова побаливает, – соврал Исхак.

      – А ты попробуй крепкого чаю выпить с мёдом. Как корова языком слизнёт, и следа не останется… – благодушно посоветовал Хифасулла, утирая пот грязным большим платком.

      – На ночь крепкий чай? До утра не заснуть.

      – Ну, это вы теперь такие нежные, – хохотнул дед. – А мы вот пьём! Отец мой помер, девяносто четыре года было. В девяносто два сам нитку вдевал и косу отбивал – руки не дрожали! С вечера, бывало, покойник, самое малое десять стаканов чаю выпивал… И мяса, бывало, из миски самый жирный кусок выудит, обгложет в своё удовольствие… Рановато, сосед, начал про здоровье думать!.. Садись-садись, сразу полегчает!

      Исхак нехотя присел к столу, принял от матери стакан чаю, стал размешивать ложечкой: пить ему не хотелось.

      – Давненько гостить не приезжал, – болтал Хифасулла. – Забыли мать-то, деточки… Мои вон все со мной, так-то оно лучше…

      Собрал в ладонь крошки хлеба со своего края стола, бросил в большой ухмыляющийся рот, поблагодарил и поднялся.

      – Да ты куда, сосед? – всполошилась Махибэдэр. – Выпей ещё чашечку!

      – Спасибо, соседушка, напился, домой пора. Я сижу – дела стоят.

      – Сынок, – сказал Махибэдэр, – ты знаешь, ведь сосед Хифасулла с новостями приходил! Хусаин всем погорельцам лесу даёт, вроде бесплатно. И на крышу шифер… Гвозди, сколько надо…

      – Точно уже известно, – старик испытующе глядел на Исхака.

      – О, это очень здорово, если Хусаину удалось такую вещь провернуть! – Исхак сделал непроницаемое лицо и улыбнулся вежливо.

      Хифасулла задержался у порога, присел на корточки, стал расспрашивать о городских новостях. Его развязный покровительственный тон раздражал Исхака, он отвечал односложно, давая понять, что ему не до разговоров. Наконец Хифасулла поднялся, нахлобучил малахай с оторванным ухом.

      – Спасибо за угощение, соседка. Исхак, будь здоров, сынок, не болей.

      Махибэдэр пошла проводить его до ворот, о чём-то говорила извиняющимся тоном. Хифасулла отвечал, добродушно похохатывая. Наконец Махибэдэр вернулась в дом.

      – Сынок, я тебе в чулане постелила. Там попрохладней.

      – Спасибо,