При свете зарниц (сборник). Аяз Гилязов

крепкие плечи его согнулись под бременем этой ответственности…

      Потом было собрание, на котором присутствовал Тазюков, произнёсший обличительную речь, были выступления колхозников, не щадивших молодого агронома. Голодные были годы, слово «хлеб» сделалось почти равнозначным слову «жизнь». Один дед Хифасулла попытался заступиться за Исхака, ссылаясь на молодость и неопытность агронома, на то, что он ночей недосыпал, мечась по колхозным полям, что он хотел как лучше…

      – Благими намерениями, абзый, говорят, вымощена дорога в ад, – насмешливо заметил Тазюков.

      А женщины загалдели, с ненавистью глядя на Исхака, словно бы он заодно был виноват и в том, что не вернулись с войны их кормильцы – мужья и старшие сыновья, что голод, что разруха…

      Хусаина тоже сняли с председателей на том собрании, обвинили, что по неопытности либо по злому умыслу он потакал молодому агроному в его неправильных действиях, не слушал советы старших товарищей…

      Придя домой, Исхак молча покидал в чемодан вещи и, не слушая уговоров матери, прямо ночью пошёл в Челны. Он простился с деревней тоже навсегда. Махибэдэр осталась у ворот, глотая слёзы.

      Вернувшись в Казань, Исхак отправился к декану и всё рассказал ему без утайки. Декан был человеком умным, повидавшим жизнь. Исхака он выделил из среды старшекурсников давно, отметив его трудолюбие и прямоту. Потому сказал:

      – Ладно, постараемся замять дело. Конечно, не надо было вам брать на себя решение такого серьёзного вопроса, не посоветовавшись с главным агрономом, но и моя вина здесь есть. Слишком я поверил в вас… Ничего, обойдётся.

      Обошлось… Но о будущей своей работе в колхозе Исхак теперь думал со страхом и нежеланием.

      Как-то, придя поздно вечером из библиотеки, Исхак прилёг на койку отдохнуть. В дверь постучали. Еле разлепив веки, смеженные усталостью, Исхак крикнул, чтобы входили. Дверь распахнулась – на пороге стояла девушка. Исхак не сразу узнал Лейлу. Она стала ещё красивее, пополнела, на ней было новое красивое платье и шляпка.

      – Хорошо ты гостей встречаешь, – сказала Лейла, проходя в комнату. – Спишь?

      Исхак молчал, разглядывая её – красивую, довольную собой, сытую всегда… Обиды последнего времени подступили комком к горлу. Чтобы сдержаться и не наговорить девушке грубых слов, – она-то, в общем, не виновата в своей судьбе, – Исхак снова закрыл глаза.

      – Сплю, – сказал он.

      Лейла не уходила, очевидно, не зная, как воспринять поведение Исхака – в шутку, всерьёз.

      – Зря ты меня разыскала, Лейла, – произнёс тогда Исхак. – Не ровня мы с тобой, ничего общего между нами не может быть. Прощай.

      Постояв ещё минуту, девушка круто повернулась на каблуках и ушла.

      Диплом Исхак защитил с отличием, и декан помог ему устроиться на работу в Министерство сельского хозяйства. Исхак сам, всеми невероятными способами, уцепился за возможность остаться в городе. У него больно и стыдно сжималось сердце, когда он вспоминал собрание и слёзы