При свете зарниц (сборник). Аяз Гилязов

поближе. И то верно, далеко ли увезёт его на маленьких саночках выбивающаяся из сил, голодная кляча!..

      Все беды и заботы, все нужды земли навалились на Исхака с Хусаином. Из МТС категорически сообщили, чтобы трактора на долгий срок они не ждали. Если и дадут, то не больше чем на два-три дня. Так что надо максимально использовать лошадей, даже крупный рогатый скот. И – лопаты…

      Нурулла теперь с утра до ночи торчал в правлении, вместе с парнями мозговал, прикидывал, подбадривал их. Старайтесь, мол, джигиты, не жалейте себя. Земля, народ сторицей вам отплатят за это…

      И джигиты старались.

      Исхак чем свет бежал в поля. Хусаин висел на телефоне, торчал в МТС, надоедал в райкоме. Семена нужны, запчасти нужны, деньги нужны, помощь нужна… Себя, своих трудов нам не жаль, пожалейте людей, пожалейте землю!..

      Однажды Хусаин пришёл к Исхаку поздно ночью радостный: выбил трактор!.. На следующий день, едва трактор прибыл, для тракториста истопили баню, зарезали барана, отвели квартиру в самом чистом доме. Пусть только работает, трудов не жалеет!..

      Все, кто был в силах, вышли на заброшенные земли воевать с чертополохом. Трудились даже старики и дети. В ход пошли косы, лопаты, грабли, мотыги, заострённые палки…

      Три дня и три ночи шла битва. Трактор, шесть лошадей и люди, люди, люди… Копали, выдёргивали, боронили, пахали. Полоса за полосой уступал чертополох завоёванное. Сухие будылья жгли прямо тут, на полях, – к самому небу взмётывались вечерами языки пламени.

      – Что у вас горит? – звонили пожарники из деревень, расположенных в тридцати километрах от Куктау.

      – Нужда горит, – отвечал Хусаин. – Горе горит…

      Когда начали сеять, в поле прискакал на своей деревяшке Нурулла. На шее у него висело лукошко, в нём семена и десяток крашеных яиц. Как когда-то аксакалы, вышел на борозду, стал разбрасывать зерно, приговаривая:

      – Расти, хлебушко, густой, как стена! Чтобы жать тебя без устали, вязать, не разгибая спины! Пусть придут сытные времена, чтобы суп был густой у крестьянина, бульон жирный… Чтобы песок не занёс, ветер не выхлестал, чтобы дождь вовремя шёл и солнце, когда надо, светило! Пусть дурной глаз не возьмёт! В добрый час!..

      – Трогай, Минлебай-ага!

      – Дава-ай!

      – Пошли!

      Трактор распахал поля по обе стороны дороги, ведущей в райцентр, сеяли, как сказал Исхак, поперёк борозд, по правилам агротехники. Старики, качая головами, следили за сеятелями, приговаривая:

      – Земля отдохнувшая, пусть хорошо уродится.

      – Семена мелковаты, но зерно полное, крупное…

      Старухи, видя, как тают, превращаясь в дым и пепел, заросли чертополоха, плакали, падая на землю:

      – Господи, ты судил нам дожить до этих дней, увидеть своими глазами!..

      В ночь на двадцать восьмое мая над Куктау собрались тучи, упали на землю первые, после окончания сева, капли дождя. Хусаин и Исхак возились на колхозном огороде, тут, не стерпев, пошли в поля. По дороге меж полей шёл простоволосый, в одной нижней рубахе Нурулла. Подставив редким каплям дождя единственную