Сон-да-ветер. Дилогия. Александра Глазкина

Конечно, я предполагаю, что огорчаю ее своим бегством, но каждый день плакать!

      – А ты-то откуда знаешь?

      Он привычно пожимает плечами:

      – Должен же кто-то присматривать за ней, пока ты по миру летаешь!

      – Я, кажется, не просил тебя ни о чем подобном! И, признаться, твое своеволие меня порядком утомило!

      Почему-то мысль о том, что Бриз наблюдает за моей невестой, не приносит мне облегчения, которое я должен был испытать. Видит ли он то, что вижу я? Как очерчиваются под тонким платьем изгибы ее стройного тела, когда она наклоняется, чтобы сорвать цветы. Или, как тогда у озера: намокшие волосы, плывущие за ней, как темная вуаль, капли, стекающие по плечам, высокую грудь под мокрой тканью…

      Бриз бестелесен, ему чужды плотские искусы, пусть даже он упорно вживается в человеческий облик. Нире с его стороны ничего не грозит. Так разве это не к лучшему? Я ведь не хочу сближаться с ней, да и потом, не проходит и дня, чтобы на панораме не появилось темное пятно непокорного вихря. А Бриз все равно болтается тут без дела, вот и присмотрит. Впрочем, что с ней на острове может случиться! Здесь все в моей власти, а уж я ей зла не желаю. О чем и говорю Бризу. А этот наглец заявляет:

      – Ты слишком долго пребываешь в стихийном состоянии, забывая о человеческих слабостях, Мико. Да, на острове ничего ей не грозит, извне, вот только как быть с тем вредом, который человек может причинить себе сам.

      – Ты хочешь сказать, что она… Бред какой-то! Не настолько у нее отчаянное положение, чтобы себя убивать!

      – Я видел, как она перебирала травы на лугу. Ты знаешь, что среди них есть те, которые ядовиты?

      – Разве Терра не заботится о том, чтобы не причинять вред людям?

      – Сами по себе растения, конечно же, безвредны, да. Но не тогда, когда вмешивается человек и варит из них зелье. Это уже не во власти Терры.

      Пытаюсь вспомнить, видел ли я на кухне следы того, что там что-то готовили? Но нет. Очаг холоден. Похоже, девчонка так ничего и не ест, вот же дурочка!

      – Ладно, я понял. Спасибо за предупреждение. Надеюсь, тебе хватит такта не указывать мне, что я теперь должен делать!

      Качает головой, так что занавески разлетаются:

      – Бесчувственный ты, все-таки!

      Усмехаюсь:

      – Мне это по штату положено. Дуй отсюда!

      – Сейчас день, Мико, я могу дуть только сюда.

      Вот же нахал!

      – Ладно, ты понял, исчезни! И давай договоримся, когда я улетаю, так и быть, присмотри за ней. Но когда я здесь…

      – Меня не слышно и не видно!

      – Нет, тебя здесь просто нет, понял!

      Смеется и улетает. Ну да, вот такой я бесчувственный, раз мне нужен был Бриз, чтобы раскрыть глаза на то, что Нира – в глубоком отчаянии. Вернее, только о чувственности я и думал, ведь каждый раз при встрече меня тянет к ней, как магнитом. Но, ослепленный желанием, за внешней ее прелестью не смог разглядеть внутреннее смятение. Вот уж впрямь! Я не решаюсь больше расспрашивать ее о прежней