Детство Лапиндрожки. Мемуары 1949–1955 гг.. Людмила Романова

поесть. Мне захотелось в эту веселую компанию, голоса которой, я слышала и узнавала. Чего-то мне не хватало, и перестало быть удобно, в этом мире, в котором я росла уже несколько месяцев. Я очень захотела посмотреть, над чем, так весело смеются там за столом, и что такое капустка и конфетка.

      – Что-то живот очень схватывает. Может ничего, просто так? – сомневаясь, спросила Надя, и скорчилась.

      – Да, нет Надечка, наверное, это схватки! Озабоченно посмотрела на нее Вера. – Давай, давай одеваться. Чего тянуть. Это не отложишь! Вторые роды быстрее.

      – Надька, давай девочку, – сказала Мария Ивановна, вставая к печке спиной. – Завтра я к тебе зайду в больницу.

      – Кого Бог даст – сказала Вера, улыбаясь, – лишь бы все нормально было.

      А сама обиделась, потому что у нее был мальчик. Вера часто обижалась, и при всей своей улыбчивости была пессимисткой.

      У Нади были грустные глаза, даже когда она смеялась, но при этом, она была оптимистка. И старалась никогда не унывать, так учил ее отец.

      – Ой, помру, не дойду, вдруг выскочит? – стараясь показаться веселой, охнула Надя.

      – Надя, не говори глупости, успеем. Еще часа два в запасе есть. Пока схватки участятся, дойдем. За минут двадцать. Вера училась на медсестру и работала в санатории, поэтому она знала, как обращаться с больными. И ей очень хотелось быть врачом.

      Пройдя просеку, и перейдя насыпь запасной железной дороги, а потом, пройдя по снежному полю, они благополучно прибыли в больницу Колонца, где среди других отделений было и родильное.

      Я родилась меченой, зато, не потеряюсь

      И через час, я не просто родилась, я выскочила, как пробка от шампанского, так рассказывала моя мама. И было это 8 марта 1949 года. в восемнадцать часов. Год Быка и месяц Рыб.

      В воздухе пахло весной, этот запах шел от растаявшего снега, от стволов сосен, нагревшихся на солнце, от голубого фарфорового неба. Кричали вороны, стаями летая в небе, коты жмурились, сидя на заборе, ручейки бежали весело журча. Все только начиналось, и впереди было столько! И обманщик Апрель, и веселый Май, и теплый Дождь по просекам, и запах флоксов и золотых шаров, и красные гроздья бузины… И еще столько всего! И все это было теперь и для меня!

      ***

      – Что это у нее? – спросила мама, увидев на моем безымянном пальчике красное пятнышко в форме маленького сердечка.

      – Наверное, вы упали во время беременности, сказал доктор. Вспоминайте! Но, ничего страшного. Зато, теперь она у вас меченая.

      – И, правда! Теперь я ее не потеряю, узнаю по пальчику, – обрадовалась мама, вдруг вспомнив, всякие страшные рассказы про потерянных детей.

      – Да что вспоминать!

      – Вы знаете, моего брата Володю, когда ему было всего четыре годика, украли цыгане! – сказала она тоном смеси загадочного и победного, отчего, казалось, что она эту историю просто придумала.

      – Он с тетей Зиной на Каланчевке жил, там же рядом вокзал… Вот тетя идет один раз, смотрит девушка