Театр семейных действий (сборник). Галина Климова

прямо камень с души сняли. Такой человек ушел! Человечище, личность, махина! Конечно, буду. И в церкви, и на кладбище. Может, помочь чем?

      В самый разгар московского лета они приснились уже вдвоем – муж и жена, но уловимо запомнился только он.

      Возбужденный, моложавый, почему-то в белой песцовой шубе, в темных пляжных очках и с чемоданом почти в человеческий рост, он весь сиял в наэлектризованном ореоле меха, суетился и жутко смущался.

      – Чего ты хочешь? – не выдержала я.

      И совсем неожиданно услышала сама от себя:

      – Наверное, у тебя родился ребенок? Опять мальчик? И ты хочешь, чтобы я его усыновила?

      Он радостно закивал, расцвел своей неотразимой улыбкой и абсолютно счастливый, каким можно быть только во сне, закружился со мной в обнимку.

      – Хорошо, усыновлю, – не могла уже остановиться и я, опьяненная предстоящими материнскими хлопотами.

      Блаженный и обнадеженный, он безоблачно растаял.

      Московская жара нестерпима.

      Может, Любочка Лузина и вправду защитила докторскую на небесах, пока Юра жарил оладьи из кабачков?

      А ведь совсем неплохо: доктор небесных наук.

      В последний раз мы виделись с Любочкой, кажется, на вернисаже. Я ее не сразу узнала: она – не она? Похудела, постраннела, линялые волосы, тусклый голос. Я во всех ракурсах цепляла ее глазами, пока она не подошла сама:

      – Да я это, я! Что, так уж изменилась? – И сразу вопрос в лоб: – Стихи пишутся?

      – Пишутся, пишутся… вот, например:

      Когда я не была твоей женой,

      твоей гражданской маленькой войной…

      Или:

      Я – юрская глина,

      я – мужья жена,

      огнеупорна, обожжена…

      – Надо же, – подосадовала Любочка, – у вас вообще-то муж умер, визуально от вас уже не больше половины осталось, а вы рифмочками пробавляетесь, про себя пишете, какую-то юрскую глину выдумали. А если б вашего мужа звали не Юрием, например, тогда бы о чем писали?

      – Афродита вышла из пены морской, Ева – из ребра Адама, а я, наверное, из юрской глины, которая почти везде: это и вязкая грязь под ногами, и полное жизни дно древнего моря, и подручный материал для ваятеля. Всё – книга жизни: о нас и обо мне времен моего юрского периода.

      – Вы бы лучше про супруга конкретно – Царствие ему небесное! – написали что-нибудь обстоятельное, масштабное, если уж ваша натура так заточена на креатив. Я, например, сама частенько вспоминаю, как мы плодотворно работали, сколько актуального, сколько полезного сделали! Мне его не хватает, с ним было очень комфортно. Очень скучаю, моментами даже тоскую. Позитивная личность, одна биография чего стоит!

      – Да, он любил повторять: одной моей жизни на семь других хватит. Я готов умереть в любую минуту, нечего мелочиться.

      – Мемуары писать собирался.

      – Да я как только услышала про эти мемуары, прямо вздрогнула: вот и старость, вот и смерть не за горами.