Театр семейных действий (сборник). Галина Климова

и без ультразвука знала, что родится мальчик. Знала, что ей сделают кесарево сечение. Она с легкостью вспоминала ощущения после операции аппендицита и ничего не боялась. Чувствовала себя хорошо и расцвела во время беременности всем на удивление. Перед тем, как залечь в специальный роддом для сердечников на Карамышевской набережной, она вымыла в квартире полы, выстирала и выгладила мужу рубашки, наварила кастрюлю борща, нажарила два десятка котлет и в отличном настроении отправилась рожать.

      Через пару дней ей сделали специальное обследование, расчертили живот какими-то радиусами, точками и прямыми, соединяющими эти точки. Утром приезжала мама, которую здесь знали как врача, поговорила с заведующей отделения, потом успокоила Тасю, что все идет по плану, через два-три дня будут кесарить. Но вечером начались схватки. Они нарастали в своей частоте и силе. Тася, вырвавшись из рук медсестры, дотащилась до телефона-автомата и позвонила маме. Та ушам своим не поверила, но обещала позвонить заведующей…

      Кесарить опоздали, и Тасе дали наркоз. Роды длились почти сутки. Она помнила, как прокололи околоплодный пузырь, как хлынули горячие воды материнского моря, как она, вдруг придя в себя от боли, раздиравшей тело, увидела в окне низкое сизое небо и подумала, что готова умереть… Она опять провалилась в бессознание, пока ее не пробудило, не подняло с глубины страшное слово: «Щипцы!»

      – Ой, открыла глаза! Может, и родит? Давайте скорей в родилку!

      Палату заливало солнце. Вокруг Таси стояла группа врачей, и одна женщина была громче и решительней всех.

      «Акушерка», – поняла Тася.

      – Давайте, давайте, скоренько! Мы сейчас сами родим, без щипцов!

      Тася, услышав еще раз это слово, мобилизовалась, попробовала даже приподняться, но на нее прикрикнули и повезли в родилку.

      Через полчаса она родила. Мальчик! С длинными черными волосами! И у него по пять пальчиков на каждой руке и ноге! Он умел кричать, дышать и спать… Счастливая Таська!

      Из родилки вывезли в коридор и забыли про нее до позднего вечера. Очень хотелось спать, очень хотелось пить. Мимо прошлепала старая нянечка:

      – Что, милок, чайку?

      – Нянечка, миленькая, конечно, чайку, покрепче и побольше, а себе возьмите шоколадку, в кармане халата.

      Прошла вечность, пока нянечка принесла поллитровую эмалированную кружку крепкого горячего чая:

      – Пей, мамочка, пей на здоровье, – ласково бормотала она, – «Синего слона» тебе заварила, не пожалела.

      Воробьёв рассыпанная нонпарель.

      В сноске март,

      на сносях апрель.

      И во весь рост человеческих прав,

      как воли взыскующий ветр,

      мой первенец,

      сын,

      мой князь Ярослав —

      51 сантиметр!

      Зачем измерять или взвешивать чудеса,

      творя энергичный жест?

      Если тесно под сердцем,

      самый раз в небеса

      под солнце

      подсолнушком родимых