Идентичность. Леонид Подольский

Союз объявил, что, если Израиль не прекратит военные действия, он «не остановится перед принятием мер военного характера».

      Ярость советского руководства от этой победы Израиля была так велика, что Советский Союз, а за ним и все страны-сателлиты, кроме фрондирующей Румынии, объявили о разрыве дипломатических отношений с Израилем.

      23

      Они – не смирились с этим поражением. Ни опозорившиеся арабы, ни советский коллективный диктатор. Ненависть и злоба – чувства не проходящие…

      Через шесть лет в праздник йом-кипур началась новая арабо-израильская война, она так и называлась, «Судного дня». На сей раз эффект внезапности использовали арабы, но снова проиграли. Война Судного дня продлилась втрое дольше Шестидневной, победа досталась Израилю нелегко, большой кровью и, что называется, «по очкам». От нового разгрома Египет и Сирию спас Советский Союз. Он же, Советский Союз, и вооружил заново своих арабских едва ли союзников, но протеже, оторвав миллиарды рублей у рязанских и тверских, отнюдь не слишком богатых мужиков. И снова, как и в прошлый раз, Советский Союз вмешался в конфликт, направив группу кораблей с десантом в Порт-Саид¹⁵². И снова мир, как в дни Карибского кризиса, оказался у грани ядерной катастрофы¹⁵³.

      «Однако зачем они снова вооружали арабов и грозились послать войска? – вспоминая, в который раз размышлял Леонид Вишневецкий. – Ради чего? Из противостояния с Америкой? Или из непонятной, ненормальной, патологической ненависти к Израилю и евреям?»

      Если это была геополитика, то совершенно иррациональная, безнадежная геополитика. Это стало ясно вскоре после войны Судного дня, когда состоялись исторический визит Анвара Садата в Иерусалим¹⁵⁴ и переговоры в Кэмп-Дэвиде¹⁵⁵. А вслед за тем Анвар Садат повернулся спиной к СССР и Египет на десятилетия стал главным клиентом США на Ближнем Востоке. А деньги за советское оружие так и не вернул.

      Между тем советское руководство почти до самого конца продолжало ненавидеть Израиль и бороться с сионизмом. Борьба с сионизмом, то есть с Израилем, все больше превращалась во всемирный позывной, в не слишком тайный опознавательный знак новых антисемитов, в идею фикс…

      24

      Приезжая в Тель-Авив – еще в то время, когда жили в Москве – Леонид любил с Валечкой, а иногда и сам, гулять вдоль моря по набережной Айяркон. С одной стороны, за широким песчаным пляжем, где всегда было много народа, ласково плескалось море – бесконечное, вечное, которое видело и корабли Хирама¹⁵⁶, привозившие огромные кедры на строительство Первого Храма, и шхуны римлян и византийцев, на которых евреи покидали родину, и быстрые лодки пиратов, и флот сеявших смерть крестоносцев, и турецкие фелюги, и корабли Наполеона, высадившегося в Акко, и английские дредноуты, преграждавшие путь возвращавшимся из галута¹⁵⁷ евреям, и истерзанные, израненные временем и штормами старые посудины,