Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том седьмой. Нелли Шульман

арест Деборы… – он погладил чисто выбритый подбородок, – ради сохранения ее легенды. Детей заберут социальные службы, то есть останется неясным, работала ли Дебора на ведомство Гувера, или нет…

      Проводив мальчика, Эйтингон собирался прогуляться до ближайшей телефонной будки. Номер нью-йоркского отделения ФБР ни от кого не скрывали. Цифры можно было найти в любом справочнике:

      – В любом случае, я сам поеду в Хобокен и посмотрю на все, своими глазами…

      По звонку Наума Исааковича ребята из нью-йоркской резидентуры подогнали на Коламбус-серкл под завязку заправленный форд. Он подвинул Мэтью туго набитый бумажник:

      – Твоя чековая книжка останется на лодке, с другими документами. Квитанции с заправок и мотелей не выбрасывай, средства подотчетны. Впрочем, ты сам все знаешь… – мальчик хотел подняться, Эйтингон остановил его:

      – Погоди. Посидим на дорожку, как говорят в Москве… – он смотрел на красивый, спокойный профиль мальчика:

      – Двенадцать лет прошло, с тех пор, как покойный Янсон облил его кофе, в столице. Могли ли мы тогда подумать, что все выйдет именно так? Впрочем, карьера генерала Гурвича только начинается. Мы найдем Ворону, вернем ее в СССР. У нас, наконец, появится бомба, Ворона выведет нас в космос. Иосиф Виссарионович будет доволен. Он, наверняка, захочет встретиться с Матвеем… – Наум Исаакович, осторожно, кашлянул:

      – Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, милый. Ты навсегда покидаешь родину… – Мэтью повел широкими плечами, в куртке испанской кожи. Взявшись за саквояж, он помолчал:

      – Нет, товарищ Нахум. Моя родина там, где мой сын. Я возвращаюсь домой… – взглянув на стальной Ролекс, Мэтью велел: «Пойдемте. Я хочу оказаться в Ньюпорте до темноты».

      Хобокен, Нью-Джерси

      Присев на корточки, Ева прилипла носом к дверце духовки:

      – Тетя Дебора, можно посмотреть, как коржи поднимаются… – деревянная ложка стучала о миску. Дебора сбивала шоколадный крем. Торт они делали немолочным, на кошерном маргарине и горьком шоколаде. Дебора загнула пальцы, на свободной руке:

      – Тосты с печеночным паштетом, бифштекс, с жареной картошкой и зеленым горошком, и торт. До исхода праздника никто не проголодается… – детей не обязывали поститься, но и Аарон и Ева намеревались соблюсти заповедь. На всякий случай, Дебора купила ароматных яблок, собранных в Нью-Джерси и калифорнийского изюма:

      – Надо взять пакетик в синагогу, – напомнила себе женщина, – Меир видел там фонтанчик с питьевой водой. В городе устроили эрув, можно носить вещи без ограничения… – в шабат и праздники соблюдающие евреи не могли даже положить в карман ключи от дома. Связку прилаживали лентой к поясу на одежде, но на Манхэттене, острове, ограничения не действовали. Справившись у хозяина пансиона, мистер Блюм узнал, что в Хобокене есть эрув. Дебора обрадовалась:

      – Отлично. Можно не думать, куда деть ключи… – в День Искупления стойка