Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том четвертый. Нелли Шульман

тоже четвертак ввалили, пани Аудра… – Авраам говорил с девушкой и бойцами отряда на польском языке, – если бы не пан Максим и пан Теодор, я бы рядом с вашим батюшкой сейчас лес рубил… – литовка, угрюмо, отозвалась:

      – У нас в Девятом Форте сидит крот, пан Авраам. Папу никуда из Литвы не увозили. В сорок пятом году смертную казнь еще не отменили… – пана Юозаса расстреляли в Каунасе, осенью сорок пятого:

      – И не могилу к нему не прийти… – Аудра помолчала, – тела сжигают в крематории форта, как немцы с евреями делали. Но по папе отслужили заупокойную мессу, пусть и тихую… – священники в немногих, разрешенных костелах Литвы находились под строгим надзором властей. Аудра объяснила, что месса была тайной:

      – Как… – девушка, зардевшись, встряхнула головой:

      – Как, например, крещения… – пани Аудра совсем смутившись, отвела взгляд:

      – На бумаге, в мае этого года, смертную казнь отменили, – невесело сказал Волк, – но на деле, МГБ расстреливает людей, пани Аудра… – он погрыз почти потухший «Беломор»:

      – Значит, с побережьем дела обстоят невесело… – пан Йонас кивнул:

      – Русские чуть ли не железный занавес поставили. Людей в море только с конвоем пускают. Пограничники круглые сутки патрулируют территориальные воды… – Волк вскинул бровь:

      – Ладно, доберемся до хутора пана Юозаса, да упокоит Иисус его душу в садах райских, и подумаем, вместе, что нам дальше делать… – из леса раздавались глухие хлопки выстрелов. У литовского отряда с боеприпасами дела обстояли лучше:

      – Отдохнем здесь денек и двинемся на запад… – Волк услышал шепот юноши:

      – Пан Максим, можно вас, на пару слов… – оставив кузенов и Аудру за кофе, они отошли на зады избушки:

      – Я не хотел при господине Равенсоне о таком говорить… – юноша помялся, – неудобно, он знает моих родителей… – Волк хмыкнул:

      – Я с твоим батюшкой тоже виделся, в сороковом году, перед оккупацией. Правда, недолго. Моя вечеринка стала последней, в вашем кафе… – Йонас засунул руки в карманы ватника:

      – Там сейчас столовая второго разряда, Каунасского общепита… – презрительно сказал юноша, – после взрыва они сделали ремонт… – по словам Йонаса, в годы немецкой оккупации кафе работало:

      – В нем эсэсовцы собирались, коллаборационисты… – юноша усмехнулся, – в общем, партизаны их на воздух отправили. Туда им и дорога… – он сглотнул:

      – Пан Максим, мы с Аудрой повенчались, тем летом. Тайно, у надежного ксендза. У нас бумага есть, на литовском, на латыни… – парень полез за пазуху, Максим остановил его:

      – Я не римская курия и не его святейшество, зачем мне твои документы? Вижу, что повенчались, по вам заметно… – добавил Волк. Йонас, внезапно, совсем по-детски, спросил:

      – Вы правда встречались с его святейшеством? Мне господин Равенсон сказал… – Максим кивнул:

      – Виделся.