Три креста. Григорий Александрович Шепелев

укус вампирши смертелен, счастье моё! – хохотнул Петрович, подкручивая седые усищи. Оксана вспыхнула.

      – Я вампирша? Ну, Александр Петрович, спасибо вам преогромное за такой изысканный комплиментик. Назвать меня упырихой – это галантно!

      – Я не сказал «упыриха»! – Чуть не взлетел Петрович от возмущения, – я сказал «вампирша»! Ты что не чувствуешь разницы?

      – Нет , не чувствую! Объясните, пожалуйста, её мне.

      – Нет ничего проще. Двух упырих наши три девчонки и Алексей Борисович сейчас водят по коридору. Ты ведь их видела?

      – Ну, и что?

      – Ну, сравни их с зеркалом – и увидишь, чем отличаются упырихи от сексапильной вампирши!

      Оксана нехотя улыбнулась. Ей ни к чему было ссориться с Александром Петровичем. Два других врача, очень недовольные тем, что туча над ним прошла, стали уверять, что всё это вздор, никакой нет разницы. Тут вошли Ирина Евгеньевна, Алексей Борисович и Лариса. Молча и мрачно уселись они за стол.

      – А где упырихи? – спросил Петрович, подмигивая прекрасной вампирше.

      – Прялкина повела их к Витьке, – ответила терапевт, – им просто необходимо ещё раз вымотать ему нервы! Они без этого просто не смогут жить.

      – Как это ужасно! – воскликнула лаборантка, – ведь у него сейчас мама этой блондинки, и он её утешает! Зачем, зачем им к нему?

      – Да вряд ли она нуждается в утешении, – проворчал Алексей Борисович, – эта женщина выкована из стали. Директор школы! Её вчера в новостях показывали. Министр образования ей вручал медаль к юбилею. Видели?

      – Алексей Борисович, мать есть мать, – вздохнула Лариса. Тут все насторожились, так как из коридора вдруг донеслись голоса и звук удаляющихся шагов. Потом вошла Прялкина.

      Поглядев на неё, все поняли, что произошло нечто из ряда вон. На её лице было чувство, которое не привыкли видеть на нём – растерянность.

      – Что случилось? – громко спросил Алексей Борисович, – неужели вновь кто-то умер?

      Не отвечая, Прялкина подошла к дивану и села. Она пыталась собраться с мыслями.

      – Не молчи! – крикнула Лариса, – ты что, больная?

      – Нет, – очень тихо сказала Прялкина, глядя в пол, – но она их выгнала…

      – Кто? Кого?

      – Директриса! Их! Как только они вошли и заговорили, она сказала им: «Я прошу оставить его в покое и выйти вон! У него вчера утонула дочка». И они сразу вышли.

      Глава седьмая

      Наследство

      Виктор Васильевич даже и не взглянул на чиновниц, которые очень громко вошли, ещё громче что-то воскликнули, а затем беззвучно исчезли, плотно прикрыв за собою дверь. Возможно, что он их и не услышал, так как его лицо нисколько не изменилось. Сидя перед столом, он медленно и спокойно наигрывал на гитаре вальс из старого фильма – про лошадей, про войну, про смерть. Очень грустный вальс. Пожилая дама, которую он не видел тридцать четыре года, тихо продолжила, утирая слёзы платочком:

      – Она отправила