Завещание обжоры. Михаил Александрович Соколовский

Шура.

      – Давайте хотя бы дождёмся Гая, – произнесла севшим от слёз голосом Мария. – Он ведь уже едет… Он же едет, да?

      Натали Валентина, у которой спрашивала Мария, безучастно кивнула.

      – Ну, вот, – как будто даже немного успокоилась Мария.

      – Приедет Гай, опять придётся голодать из приличия! – к этому Оливия явно была не готова. – Шура, пожалуйста, давайте поужинаем!

      – Ужин в шесть! – торжественно и громко объявил Рейнальдо.

      Шура отшатнулась от громового голоса мужа, поморщилась. Иржи наклонился к уху Оливии и шепнул:

      – Жри пирожки пока, ладно?

      – Возьми и ты один, – ответила она, – а то мне стыдно.

      – Не ври, – улыбнулся муж.

      – Нет, правда! Господа, почему бы вам ко мне не присоединиться? Лёш, съешь пирожок!

      – Я вегетарианец, – ответил Алексей сестре.

      – Ты дурак. Наукой давно доказано: в мясе столько питательных веществ!

      Елизавета у стены скривилась ещё больше. Но Оливия, как, впрочем, и все остальные, этого не заметила:

      – Мясо просто необходимо человеческому организму! Нам всем нужно подкрепиться! Ужин только в шесть, а сейчас…

      – Половина шестого, – перебил её Иржи. – В самом деле, так долго ждать!

      Вольф непроизвольно хихикнул, но, смутившись, закрыл рот рукой.

      – Иржи! – укоризненно взвизгнул Алексей. – Ты слишком рано начал шутить. Тело отца ещё не остыло…

      – О, Господи! – тихонько выдохнула Елизавета, чего-то вдруг испугавшись, и рванулась к столу. – Мне надо выпить.

      Она налила себе рюмку водки и тихо, в одиночестве выпила. Рейнальдо, наводивший порядок на столе после того, как Оливия его слегка нарушила, наблюдал за Елизаветой исподлобья. Выпив, она подняла глаза, встретилась взглядом с Рейнальдо. Тот ей понимающе кивнул. Она сжала губы, скрипнула зубами и отвернулась.

      – Вот это правильно, Лиза! – одобрила Оливия. – Чего сидеть-то? Под этими картинами у кого хочешь слюнки потекут! Я – вина…

      Оливия подошла к столу и налила себе бокал белого вина из стеклянного кувшина. Лиза налила ещё одну рюмку, снова, не дождавшись никого, хоть Оливия и тянула к ней бокал, чтобы чокнуться, выпила и закрыла рот рукой: то ли слизистую обожгла, то ли просто изо всех сил старалась не заплакать. Шура подскочила к Елизавете с пирожком в руке, сунула под нос:

      – Закусите, закусите…

      И снова Елизавета с непонятной брезгливостью оттолкнула Шурину руку:

      – Не надо! Вы лучше поставьте на стол приборы себе и Рейнальдо.

      – Да вы что, госпожа Лизавета? Чтобы мы с моим Нальдо да за общий стол? Господин Фридрих Андрей не любил этого…

      Елизавета налила себе ещё и проговорила:

      – Так надо. В завещании вы тоже упомянуты, наравне со всеми, так что…

      Слово «завещание» заставило всех замереть, и с ожиданием посмотреть на Елизавету. Даже Натали Валентина перевела взгляд с дождливого окна на Елизавету с рюмкой в руке.

      – Хотя, – сказала нотариус и душеприказчица покойного в наступившей тишине, –