Граница нормальности. Чингиз Григорьевич Цыбиков

из-за этих трупных подробностей.

      Я с похмелья жрать хочу до дрожи, а не могу. Вдобавок я был невыспавшийся.

      Поганое состояние.

      ***

      – Слышь, – говорит Тоха. – Они, по ходу, милицию вызвали.

      – Кто они? – спрашиваю я.

      – Не знаю, – отвечает Тоха.

      – Наш враг безлик, наш враг незнаем, могуч, велик, неосязаем, – бормочу я.

      – А с другой стороны, – говорит Тоха. – Что в этом было плохого?

      ***

      В самом деле, что в этом было плохого? Но тогда мы об этом не думали.

      ***

      – Это Сван, – сказал Тоха. – Больше некому. Сван.

      Разговор этот происходил уже в июле. Жара стояла такая, что асфальт под ногами плыл и продавливался. Люди изнемогали от жары. Выпитый квас тут же выступал потом. По вечерам и на выходные весь город срывался к воде.

      Слишком много света, слишком много тепла.

      Мы сидели в летнем кафе. Пили кока-колу. Это в подтверждение тезиса, что мы не только бухали.

      – Давай попробуем по-другому, – сказал я. – Такой чисто маркетинговый подход. Зачем – ему – это – надо?

      – Откуда я знаю, – сказал Тоха. – Не я же гений.

      – Значит, штурмуем, – сказал я. – Принимаются все идеи. Даже самые бредовые.

      Тоха замолчал минут на пять. А потом сказал: ангелы. И я как-то сразу его понял. Cван, сказал Тоха, это тот, кто строит рай на земле, и нечего корчить такую рожу. Да, сказал я, а тот, кто умеет летать – это ж ведь практически ангел, а что? Ну в общем да, отвечали мне, ведь способность летать – она, возможно, дает новое измерение не только твоим движениям, но и чувствам, и даже, возможно, мыслям. Ну а если, спросил я, предположить, что он тупо хочет нобелевку? А? Да ладно тебе, ответил Тоха, ангелы всяко круче нобелевки! И вообще, раз ангелов нет, (а их, по-видимому, таки нет, вставил я) то их надо создать! А как же бомжи, сказал я потише, они же тоже люди. Какие люди, окстись, сказал Тоха, что в них есть человеческого? Душа, сказал я. Слышал уже, ответил Тоха. Сами выбрали, сами умерли, добавил он.

      – Это не штурм, – сказал я.

      – А что?

      – Это узконаправленный бред двух фашиствующих недоинтеллигентов.

      – С левитальной фиксацией, – добавил Тоха. – С левитальной и суицидальной.

      – Но выяснить надо, – сказал я.

      – Выясним, – заверил Тоха.

      И мы начали разрабатывать План.

      Вот к чему приводит избыток света и тепла. Люди начинают строить Планы.

      Тьфу.

      ***

      Наладить слежку и систематический сбор информации. Завязать знакомства в БНЦ. Мониторить сплетни. Четкое взаимодействие, четко разделенные обязанности, четко определенные этапы. В общем, план был блестящий, и, подобно множеству других блестящих планов, реализовываться не спешил.

      ***

      – Это и правда был хороший план, – говорит Тоха.

      – Кто ж спорит, – говорю я.

      ***

      А потом наступил сентябрь. Студенты, студентки, желтые листья, прохладный прозрачный воздух и добродушно-огромный Шах, сообщающий нам самую удивительную