Граница нормальности. Чингиз Григорьевич Цыбиков

сразу глаза выкатывают на лоб. А вот то, что влажность у нас низкая и мороз легко переносится…

      – Ты это вообще к чему мне рассказываешь? – спрашиваю я.

      – Да замёрз я чего-то, – говорит Тоха.

      ***

      – Ох, – сказал Салават. – Неужели минус сорок? И как вы там живёте?

      – Нормально живём, – ответил за нас всех Колька. – Ты лучше у якутов спроси, как они в минус пятьдесят в своем Якутске собак выгуливают.

      – Нормально мы их выгуливаем, – сказал Малыга. – Собака скулить начинает еще в подъезде, потом скачками делает свои дела и обратно… Вся прогулка – секунд двадцать.

      Мы стояли на вокзале славного города Казань. Это уже был ноябрь, первые числа. Мы с якутами уезжали с полуфинала, а татары нас соответственно провожали. Все слегка под газом, якуты на радостях, мы с горя, татары на правах провожающих хозяев.

      В поезде не спалось. И мы с Тохой всю ночь разговаривали.

      – Ладно, – говорил Тоха. – Мы вылетели в полуфинале. Хреново. Зато теперь мы с тобой можем взяться за Свана.

      Разговор с самого начала принял некий трагический оттенок. Пролёт в полуфинале все же давил на нас. Помнится, мне все мнилось, что всё рухнуло. Мысли в голове бродили такие, вот, мол, шесть лет уже по лигам долбимся, и все насмарку. Так что мне было пофиг. Сван так Сван. Поспать все равно не удастся. На верхней полке храпел Шах. Я пишу просто – «храпел», но это слово здесь не совсем подходит, ибо для настолько чудовищных звуков человечество название еще не придумало. На другой верхней полке спал Колька, но его храп, по сравнению с шаховским, был нежен и даже казался мелодичным.

      И мы начали разговаривать о Сване. Про него мы уже и впрямь знали очень много.

      ***

      – Да только это было всё не то, – говорит Тоха. Из-за какого-то сооружения на крыше выглядывает кошка. Недовольно смотрит на нас и уходит.

      – Ну да, – соглашаюсь я. Должность, семья, сколько получает, на что тратит, дети. Детей, впрочем, не было. Банк, номер счета, зарплатный проект. Футбол по субботам, сауна после футбола, участие в кассе взаимопомощи. Семнадцать статей, кандидатская.

      До хрена всякой информации.

      Единственное, на что не было ответа – откуда трупы?

      – Коробан подъехал, – говорит Тоха.

      ***

      Дальше события понеслись вприпрыжку. В первый же вечер по приезду мы пошли посмотреть на Свана. С противоположной крыши в выцыганенный у знакомых бинокль, хороший бинокль, шестнадцатикратный. Сван ходил по квартире в халате, спокойный, уверенный.

      – Всего-то десять дней его не видели, – сказал Тоха. – А как поправился.

      На следующий день мы узнали, что Сван взял отпуск. Об этом нам поведал за кружкой пива коллега Свана, с которым мы специально знакомились на турбазе «Щучье озеро». Сван сказал на работе, что едет в Сочи. Через три дня мы поняли, что ни в какие Сочи Сван не поехал. Он вообще, судя по всему, не выходил из квартиры. Даже в магазин. Разносчики таскали ему два раза в день из «Пепино» пиццу, а он все так и ходил по квартире в халате, спокойный и уверенный.

      На четвертый день он вышел из дома. В черном демисезонном